Записки карманника (сборник) - стр. 38
Справа от входа на верхних нарах, под одной из двух неярких лампочек, расположились двое шпанюков в окружении братвы. Хоть Мордаку и было тогда далеко за пятьдесят и он успел уже пройти все круги ада, изобретенные легавыми на этой грешной земле, все же хилым и приморенным назвать его было трудно. Это был круглолицый мужчина среднего роста, от природы коренастый и жилистый крепыш, чего нельзя было сказать о другом жулике.
Костя Огарков был больше похож на столичного интеллигента. Приблизительно одного возраста со своим братом по жизни, но все же чуть моложе его, он был высокого роста, с правильными чертами лица и очень худым. Судя по частому, сиплому кашлю, жулик болел туберкулезом, но держался, как и подобает вору, молодцом.
Босота пригласила нас подняться, и после некоторых формальностей, связанных с арестантским этикетом, мы заняли подобающие места в кругу братвы. Некоторых босяков мы с Пронырой знали и раньше. С кем-то из них в тюрьме сидел я, с кем-то чалился у хозяина Проныра. В общем, нам было что вспомнить и о чем поговорить.
В придачу ко всем своим лагерным талантам, Проныра был еще и «игровым», и, как выяснилось позже, в игре «третьями» с ним вообще ловить было нечего. Я тоже не прочь был раскинуть девять карт веером, но в этом мастерстве до моего кореша мне было далековато. Так что, отдохнув с дороги, на следующий же день мы ринулись в бой, благо карт в хате было хоть отбавляй.
Пересыльные камеры можно сравнить с караван-сараем. Круглые сутки по всей пересылке идет килешовка заключенных. Одних привозят, других увозят, кого-то перекидывают из камеры в камеру по режимным соображениям, о ком-то вообще не вспоминают месяцами. Охранники круглосуточно грохочут кормушками, предлагая арестантам по бешеным ценам самые ходовые на Севере товары: водку, спирт, чай, курево… Я не раз становился очевидцем того, как конвоиры исполняли роль обыкновенных халдеев. Они приносили зэкам из столовой обеды, как и положено у белых людей – на подносах, с салфетками и солонками. Нетрудно догадаться, во что обходился этот сервис каторжанам. Но, имея шальные деньги, каждый сходил с ума по-своему.
Через несколько дней после того, как мы прибыли на пересылку, в нашу хату из нового этапа закинули несколько человек. Их никто не знал, но вели они себя прилично, на вопросы отвечали спокойно и с достоинством, без какого-либо фраерского апломба. Да и чалиться-то в этом клоповнике одному из них оставалось всего ничего – меньше месяца, тогда как у Проныры впереди из двенадцати лет, данных ему судом, оставалось еще около четырех. Как тут не вспомнить народную мудрость, которая гласит, что человек предполагает, а Бог располагает? Впрочем, не буду забегать вперед.