Записки из бункера - стр. 9
Спустя какое-то время, за стеной появился странный Иван, он снова ходил с раздачей еды. Улучив момент, я спросил его о Лизе. Ваня сказал, что видел ее в другом корпусе. И еще он сказал, что на Лизу там кричат. Я понимал, почему такое может быть, ведь я знал свою сестру с детства, она упертая. Видимо, Лиза показывала характер. Боже, как я по ней скучал.
Однажды я склонился над чашкой еды, в которую вдруг упал пучок волос. Я даже не сразу понял, что это мои волосы, пока не потрогал макушку. И когда еще один пучок волос остался в руке – понял, что лысею. Я сказал об этом врачу, который заходил ко мне каждый день, но тот отмахнулся, буркнув, что вырастут новые.
Такое бывает от гормонального нарушения или после химиотерапии, я читал об этом в книгах. В детском доме меня часто наказывали, а моя воспитательница, жалея меня, отправляла отбывать наказание либо в ее кабинете, либо в библиотеке. Я оказывался в книжной вселенной, где с жадностью погружался во все источники информации, что попадались под руку, в виде художественной и научной литературы. Так вот, из медицинских учебников я узнал то состояние, в котором пребывал сейчас. Но зачем эти люди делают с нами такие вещи? Что за цель они преследуют? Хотели бы убить, уже убили бы.
Мой счет времени сбился. Трудно было сказать, сколько я нахожусь в камере. Когда делали уколы, я терял сознание, может, проходили дни, кто знает.
Как же вырваться из этого ада? Нас никто не ищет, мы ведь уехали на заработки, без адреса, без определения. Ловко придумано заманить нас, сирот, под видом вахты на долгий срок. Мы просто исчезли, нас нет. Поэтому работодатель Николай так тщательно расспрашивал о нашей жизни, о родителях, о друзьях. Будут ли нас искать в случае исчезновения. Страховался. Но искать нас действительно некому. Я бы искал Лизу, а она искала бы меня, но мы оба здесь, вот и все. Наши вещи с сотовыми телефонами забрали, отрезали от мира.
Есть ли у нас выход? Где-то читал, что выхода всегда как минимум два, в нашем случае это бежать или остаться. Выбираю первый, пока еще есть силы.
В какой-то из дней меня вывели из камеры, и я пошел «гулять» в другой корпус. Длинные тусклые коридоры с ржавыми потолками и темно-зелеными стенами были моей свободой. В каком-то корпусе кричали люди, через решетки мелькали разные лица, в основном изможденные с безразличным взглядом, всюду стоял запах плесени и мочи. Моя прогулка закончилась в кабинетах, похожих на диагностические. Меня снова всего измерили, засунули шланг через рот в желудок, больно там что-то отщипнули, затем я разделся и лег на стол в позе эмбриона, как оказалось, для пункции из спинного мозга. Я терпел боль, вынашивая мысль о побеге, мне нужно было что-то придумать и забрать сестру из этого адского места. Когда меня посадили на стул и натянули тугую шапку с проводами на голову, я потерял последние волосы. По проводам что-то пустили, и у меня начались судороги, от которых мои ноги стали бить по шкафу, и от этого со стены упало зеркало. Стекла разлетелись вдребезги на кафельном полу. Охранник стукнул меня по лицу, но это заметил вошедший дядя Веня, который погрозил ему пальцем со словами: