Записки Дмитровчанина - стр. 3

Я каждый день бегал к своему дружку в больницу, рассказывал о том, что происходит среди ребят в поселке, приносил передачки. А он мне показывал свой забинтованный торс.

А концовкой всему этому стал после выписки из больницы Вовки вызов с родителями в милицию. И вердикт – по 50 рублей штраф, с каждого.

С Вовкой мы дружили всю жизнь, хотя нас и разбросало по стране, мы все равно писали письма друг другу. Посылали приветы, по случаю. А когда, очень редко, но встречались, то не могли наговориться.

А однажды он из экспедиции привез сырую печень, какого-то дикого зверя, рассказал как ее в Сибири сырую, мороженную, едят, и мы с ним вдвоем ее сырую, под водочку съели…

Но это уже другая история…

Если будешь любознательным,

То будешь многознающим

Сократ – философ

470 г.д.н.э.

Я поскользнулся и упал, скорее съехал по мокрой траве, в очередную неглубокую яму, скорее всего давно обвалившуюся могилу, заросшую огромной в человеческий рост крапивой и репейником. Опять ударился, ободрал сразу и руку и ногу. Все тело ныло и зудело от ожогов крапивы, ободранное везде где только возможно репейником и ветками какого-то мелкого колючего кустарника, то ли дикого шиповника, то ли дикой ежевики. Да и не удивительно. На мне были и одеты только шорты и футболка с короткими рукавами. Один сандаль с ноги я где-то потерял и поэтому натыкаясь босой ногой, на какие-то обломки камней, на железяки, по-видимому остатки древних захоронений, постоянно вскрикивал от боли. Руки, ноги, даже лицо все было ободрано отдельными местами до крови. Глаза слезились от ударов мелких веток хлеставших по мне. Поэтому приходилось одной рукой все время прикрывать лицо и одновременно поддерживать болтающийся на шее, закрытый чехлом с кожаным ремешком, фотоаппарат. Все это усугублял, так не вовремя, пошедший дождь. Капли дождя падая, на листву кустарников и траву, создавали шум заглушающий практически все звуки. А сплошная чернота ночи вывела из строя, если можно так сказать, глаза. Глухая черная, пречерная темнота, как говорят во всяких ужастиках, а я сижу на старом кладбище, в какой-то полуобрушенной могиле, мокрый, весь никакой, да еще трясусь от страха. На память приходят разные жуткие истории, которые мальчишки рассказывают друг другу вечерами. Про всяких вампиров, вурдалаков, оборотнях и прочих существах и о том что они делают с глупыми мальчишками, которые зачем-то лезут на заброшенные кладбища, да еще ночью. Я сидел на дне ямы, весь мокрый, грязный от налипшей и измазавшей меня всего глины и плакал.