Записки Чудоголовой - стр. 6
Я подошла к белому столу-уголку. И обратилась к прячущейся за ним кучерявой девушке.
– Простите, я хотела узнать, – девочка по имени Настя…, – она в тяжелом состоянии, – здесь лежит?
– У нас две сотни Насть, – сухо ответила девушка. – Фамилия?
– А? – Я растерялась, почему-то не ожидая такого естественного вопроса. Но ко мне на выручку пришла моя профессиональная зрительная память. Я вспомнила карточку, лежащую на тумбочке в палате. – Светлова. Анастасия Светлова.
– Есть такая. Ее позвать не могу. А к ней – не пущу.
– Но я ее тетя, – соврала я, краснея. Я не люблю лгать.
– К девочке допускаются только ближайшие родственники. А тети таковыми не являются, – девушка даже не смотрела на меня, – ставила автографы под точно не веселыми произведениями.
Я замялась.
– Ну, а хотя бы гостинец передать можете? – Показала пакет.
– Не положено. И вряд ли он ей, вообще, понадобится…, – девушка осеклась, а во мне от ее слов душа дернулась. – Слушайте, мне работать надо. Вы отвлекаете. Идите домой, отдыхайте. – Было заметно, что моя собеседница начинает сердиться.
– Легко сказать…, – прошептала я, печально глядя на фрукты. Я хотела уже уйти, но снова повернулась к столу, поставила на него тяжелый пакет и произнесла: – Тогда, это вам. При вашей тяжелой работе, вам точно витамины положены.
Девушка даже вздрогнула от неожиданности. Наконец, подняла на меня глаза. Теперь румянцем покрылись уже ее щеки.
– Ой, спасибо! Спасибо! Вы меня простите. Я бы вас с радостью пустила. Но, правда, не положено.
– Да, я понимаю, – улыбнулась я. – Вы не переживайте, все будет хорошо. И у меня, и у Насти.
– А я так фрукты люблю. А мне их даже купить некогда, – еще больше порозовела девушка и, оглядевшись по сторонам, спрятала пакет под стол. После чего вырвала из лежащего на столе блокнота листок и, пробежавшись по нему кончиком ручки, протянула мне. – Это мой личный номер. Вы, если что, звоните. Я буду узнавать, как дела у вашей Насти, и сообщать вам.
– Спасибо! – снова улыбнулась я. – Я позвоню.
Дома, лежа звездой на кровати, я смотрела на звездное небо – точнее, на черный потолок со светящимися звездами. Да, я – взрослый человек, – приклеила в своей спальне детские обои на потолок. И не поверю, что другим взрослым этого не хочется. Да, они просто скрывают подобные мечты от тех, кто скрывает их от них. Я лежала звездой под звездами, и в моей голове путались мысли о горячем мороженом, – еще больше надоевшем мне за время обратного пути, – и мысли о девочке, которая очень не хотела оставаться ночью одна, но осталась. На душе скреблись мышки. Мышки, – потому, что кошки, – это уж слишком. Ведь, не я, в самом деле, виновата в том, что Настя осталась в палате одна. И все-таки, мне казалось, будто виновата.