Записки безумной оптимистки. Три года спустя - стр. 28

– А вы уверены в точности излагаемых сведений?

Окажись на моем месте робкий человек, он бы точно стушевался и получил «два», но я сообразила, что вредный дядька просто решил «завалить» абитуриентку, и стояла насмерть. На все его ужимки я с мрачной решимостью отвечала:

– Этот факт я вычитала в книге такого-то автора.

Экзаменатор морщился и вздыхал. Я пребывала в недоумении: ну отчего он меня возненавидел?

Потом дядечка нарисовал ломаную кривую и спросил:

– Вот это линия фронта, где наши?

Я моментально ткнула пальцем в нужное место:

– Здесь!

Он скрипнул зубами, раскрыл рот, чтобы задать очередной каверзный вопрос, но тут в дверь протиснулась тощая тетка и положила перед ним листок.

– Вечно вы опаздываете, – буркнул экзаменатор.

Потом он поднес страничку к глазам, пару секунд изучал ее, схватил мой экзаменационный лист, помял его в руках и с самой милой улыбкой вопросил:

– Вы Васильева?

– Да, – растерялась я.

– Агриппина?

– Ага.

– Аркадьевна?

– Абсолютно точно.

– Что же вы мне голову морочите! – воскликнул он и вывел жирную пятерку. – Ступайте, душенька, ваше знание истории выше всяких похвал. Можете гордиться, потому что получили самое честное «отлично».

В полном недоумении я выпала из аудитории, совершенно не понимая, что за метаморфоза приключилась с преподавателем.

Уже потом, учась на журфаке, я сообразила, в чем дело. Я сдавала историю первой, вошла в аудиторию ровно в девять утра, а моему экзаменатору забыли вовремя подать список тех, кого не надо «валить». Родители и словом не намекнули дочери, что ее станут подстраховывать, я целый год бегала по репетиторам и могла гордиться собой, я бы сумела все сдать и без поддержки. Но папа все-таки нажал на нужные кнопки.

Университетская пора запомнилась мне как череда бесконечных экзаменов и зачетов. Я боялась их ужасно, и одна лишь мысль о надвигающейся сессии доводила студентку Васильеву до нервной дрожи, хотя никаких оснований для ужаса не имелось. Наши преподаватели были совсем не звери.

Профессор Западов, например, принимая зачет, демонстративно раскрывал «Литературную газету» и углублялся в чтение.

Студенты лихорадочно шелестели учебниками, вытаскивали из всех мест шпаргалки, профессор оставался невозмутим. Потом он, кивая, выслушивал ответы, ставил всем пятерки и уходил. Однажды я не удержала на коленях очень толстый том, и он с громким стуком рухнул на пол. Аудитория замерла, уж такого Западов не мог не заметить! Профессор спокойно перелистнул страницы «Литературки» и сказал:

– Груня, у тебя упала промокашка.

Вся группа тихо захихикала, а я почувствовала себя хуже некуда.