Записки арбатской старухи - стр. 27

Мы поселились в домике на скале. Папа рано уходил собирать материал. Они выходили в море на маленьком катере «Смело» и собирали морской планктон. На станции образовалась веселая компания отдыхающих взрослых и детей. Днем мы бежали на пляж в Сердоликовую бухту. Там нужно было перебирать камушки и искать сердолики. Я собирала каждый день много камушков, но все оказывались негодными. А мама нашла один настоящий сердолик цвета сырого мяса, который долго жил в моих игрушках. Мы купались, валялись в горячем песке и превращались в песчаные фигуры. Иногда со взрослыми ходили на экскурсию на Карагач. Тропинка вверх была извитая, и на ее поворотах глазам открывались чудные виды на море и большие скалы. А потом мы оказывались в страшноватом волшебном краю, где горные склоны были усеяны пещерами, а перед пещерами стояли странные фигурки не то людей, не то зверей. Это были куски скал, выветренные временем, а пещерный город назывался «Мертвый город». А потом мы уже с трудом доползали до скалы Чертов Палец и смотрели вниз на Коктебельскую бухту. В горах мы слушали знаменитое Карадагское эхо, которое много раз повторялось, так что становилось не по себе.

Мы столовались у хозяйки, живущей в собственном домике недалеко от станции, которая готовила на всю компанию. Вечером собирались все жители станции и долго сидели за столом за веселой беседой. Путь в столовую лежал мимо виноградников, которые охранялись бородатым сторожем-татарином в чалме. Он не говорил по-русски и мы, дети, его боялись. Но как-то увидели, что он сидит под виноградным кустом и манит нас рукой. Мы боязливо подошли, и он одарил каждого большой кистью винограда. И так он делал каждый раз, когда мы шли мимо на обед или на ужин.

В своей жизни я много раз бывала в Крыму и на отдыхе, и в командировках. Но ни одна поездка не оставила у меня такого глубокого душевного отклика, как это наше давнее путешествие в Феодосию и на Карадаг. Всегда вспоминаю его, когда читаю Волошина или смотрю его картины: благословенная древняя Киммерия, освещенная солнцем.

Детство кончилось, пора было идти в школу. Папа выбрал для меня одну из лучших московских школ – 110-ю (в Мерзляковском переулке). Школой руководил знаменитый в то время педагог Иван Кузьмич Новиков. Он был академиком Академии педагогических наук. Школа была образцовая, и в ней учились дети интеллигенции и членов правительства. Не знаю, в чем состояла система обучения И. К. Новикова, но в учебниках педагогики его имя упоминалась наряду с Макаренко. Папа ходил к И. К. с просьбой принять меня в школу, а потом мы с мамой ходили туда сдавать испытания. Я все выдержала и была принята. В школе были строгие порядки: никому никаких поблажек. Особое внимание обращалось на внешний вид – чтобы ногти, руки и уши были чистыми, а воротник правильно застегнут. И. К. стоял на площадке между первым и вторым этажом, и все мы трепетно проходили мимо него. Нерях останавливали и отправляли в санитарную комнату мыться и приводиться в порядок.