Записки анестезиолога - стр. 7
Второй случай. Помню, как, разбирая книжные полки покойной бабушки, наткнулся на иллюстрированное издание, книга «Ленин и дети». С картинками, подчеркивающими скромность и непритязательность вождя в быту. Особенно нравилась фотография ленинской спальни с двумя маленькими железными шконками. Внешний вид кроватей из колонии для лилипутов не оставлял никакого сомнения в том, что детей у Ленина и Надюши быть не могло, вдвоем на такую кровать не поместиться. Отдал эту книжечку одному товарищу, говорю:
– Отнеси своей бабке, она такое любит.
Старуха родилась в пятом году, ребенком была на одном из выступлений Ильича. Утверждала, что хорошо помнит картавого, чуть ли не стоящим на броневичке. Через пару недель звоню приятелю. К телефону подходит его бабка. Представляюсь, прошу позвать внука. В ответ слышу: «Здравствуйте, Владимир Ильич! Докладываю. Живем мы хорошо…» Пришлось перезвонить по мобильнику. Спрашиваю, а чего это с ней?
– Да начиталась твоей книжки, совсем сбрендила старуха. Постоянно в мэрию звонит, жалуется. Балкон повесить требует. Доигралась, уже приходили из диспансера на нее взглянуть. (У них в квартире на 12-м этаже действительно была особенность, строители вставили балконную дверь, но сам балкон повесить забыли. Всех, приходящих в гости, товарищ предупреждал сразу: на балкон не выходить!) Я у нее книжку отнял, соседу отдал, старому пидарасу. Ну ты его знаешь, он часто к тебе поступал в больницу, ноги еще у него болят.
– Знаю, только что-то давно его не видно, ты узнай, может, чего случилось?
На следующий день звонит приятель:
– Блядь, у соседа ноги отнялись. Завтра давай встретимся, зайди, забирай свою книжку, это все от нее.
Назавтра захожу к нему на работу в поликлинику, в канун Восьмого марта. Рассчитываю, что там наверняка отмечается наступающий праздник, понятно, коллектив в поликлинике в основном женский, поздравлю, ну и не откажусь от предложенной рюмки водки. Смотрю: мой товарищ, практически непьющий, нажравшись до соплей, стоит на стуле и толкает речугу, пытаясь подражать дикции картавого. Говорят, что толкает уже давно.
– Товарищи, вот где архиважнейшее зло, эти проститутки, примазавшиеся к нашей революции…
Поздравляет, значит, женщин. Те ко мне с претензией:
– Это ты его, сволочь, напоил?
– Да побойтесь бога, я его почти месяц как не встречал…
– А почему он каждый день на кочерге? Без чекушки на работу не приходит? Ему же нельзя, у него же был перелом черепа, сам знаешь!
Пришлось увести товарища домой, книжку забрать и выбросить. Бабушка умерла через две недели, сосед тоже долго не задержался. Приятель жив, но пить бросил окончательно. Жаль, одна из точек соприкосновения с ним потеряна.