Записки администратора – 2. Где все? - стр. 24

И еще она сказала слово «эгоизм». А что это в моем понимании первобытных инстинктов? Пересечение жадности и лени или жадности и страха? Казалось, что эгоизм – сама сублимация всех трех чувств. Абсолютный и первобытный порок.

В то время, о котором я рассказываю, мне нравилось приезжать в Технопарк и гулять по автостоянке, щекоча нервы до состояния холодных иголок в пальцах.

По какой-то причине я был убежден, что повторных покушений Организация не предпримет, и бесстрашно разгуливал на месте нападения. Чтобы это не показалось странным, я брал щенка шоколадной таксы по имени Ширли и выгуливал его. Нередко Ширли скулила, желая, вернутся в корпус, а иногда просто подгибала лапы и садилась прямо на асфальт. Тогда я брал ее на руки и заносил в лабораторию. Щенок тут же тыкал меня холодным носом в рукав, прося, чтобы его гладили.

– Какая требовательная к ласке собака, – каждый раз удивлялся я. – «Гладьте меня, пожалуйста, а гулять я больше не хочу!»

Поняв, что говорят с ней, собака весело лупила мне в грудь хвостиком.

Тук-тук-тук.

Я уже не считал действия щенка эгоистичными. Ведь, гладя холку, вместе с ним получал заряд положительных эмоций, вроде бы становясь лучше, добрее, что ли.

В очередной раз, гуляя с собакой, я увидел на стоянке долговязую фигуру в длинном плаще. Человек показался мне знакомым, но я не сразу узнал Аркадия Быстрицкого.

– Сколько лет! – приветствовал он меня.

– Рад вас видеть.

Действительно, с нашей последней встречи прошло больше года. Быстрицкий изменился и, как мне показалось, постарел. На его лице стало больше морщин, но улыбка осталась прежней.

– Какими судьбами? – спросил я.

– На очередной брифинг, – развел руками доцент кафедры прикладной физики. – А вы? Я смотрю, такс разводите.

– Выгуливаю, – уточнил я. – Вот, взяли из приюта, чтобы звук записать, а сдать обратно не получилось. Так и прижилась в девятой лаборатории. Хорошо, хоть руководство комплекса не гонит, а то бы пришлось усыпить.

Ширли недовольно подняла мордочку.

– Да ладно, шучу, – сказал я собаке.

– Странная порода, – заметил Быстрицкий, – вроде кроличья, но грудь слишком объемная. Такая в норе застрянет, а для классической породы – маленькая, ни то ни се.

– Наверное, по этой причине хозяева ее и сдали.

– Вы говорите, записывали звук? – спросил Быстрицкий, – Зачем, если не секрет?

– Да это уже закрытый проект. Записывали стук ее хвостика, но сейчас я работаю над другой программой.

– Поделитесь?

– Семейное приложение, – объявил я. – Дабы создать гармонию во взаимоотношениях супругов.

– Серьезно? – удивился Быстрицкий. – И каков основной принцип?