Записки. 1917–1955 - стр. 40
Среди курьезов, о которых рассказывали в Новгороде, упомяну про один. Обновление коснулось всех учреждений, и в числе их и совершенно омертвевших тюремных комитетов. И вот в губернский Тюремный Комитет Булатов назначил членом Молочникова, известного новгородского толстовца, неоднократно сидевшего в новгородской тюрьме за пропаганду уклонения от воинской повинности. Как говорили, он оказался очень полезным членом Комитета, ибо практически знал все больные стороны тюремного быта.
Перед «панихидой» у губернского предводителя дворянства Буткевича в его кабинете состоялось Дворянское Депутатское собрание. Поговорили мы о наших дворянских делах, очень печальных, ибо поступления дворянского сбора прекратились, равно как и выплата казенных субсидий на стипендии в учебных заведениях, и положение этих стипендиатов оказалось очень тяжелым. Не было денег и на содержание дворянских канцелярий. Наконец, само положение дворянских обществ с упразднением сословий оказалось очень неопределенным. Ввиду этого мы решили сразу зарегистрироваться как общество лиц, занесенных в родословные книги Новгородской губернии, дабы потом постараться перевести на него и имущество дворянского общества.
Еще в январе я был избран на вновь учрежденную должность попечителя Колмовской больницы для душевнобольных. Теперь мне пришлось заняться этим учреждением, несомненно запущенным во время войны. При этом сразу пришлось посвятить свое внимание ему с трех сторон. Приходилось, во-первых, хлопотать об ассигновании казенных средств на постройку новых зданий для размещения все увеличивающегося числа больных, ибо переполнение больницы было большое. В этом отношении мне не удалось сделать ничего – принца Ольденбургского на посту верховного начальника санитарной и эвакуационной части заменил член Думы, земский врач Алмазов, но от этого выдача ссуд земствам и городам не облегчилась, и посему и Новгородскому земству в ссуде было отказано. Во-вторых, пришлось заняться скорейшим разрешением вопроса об увеличении содержания служащих больницы, действительно, совершенно не отвечавшего той дороговизне, коротая к этому времени начала всюду сказываться, особенно на севере. По этому поводу было несколько совещаний в Земской управе с делегатами служащих, пришлось мне дважды ездить в Колмово, говорить там на собрании служащих, и, в конце концов, удалось уладить дело обещанием скорой прибавки. Наконец, в-третьих, пришлось улаживать ссоры между врачами больницы. Старший врач, занявший этот пост около года тому назад, не поладил с Управой, и был накануне ухода, и этот уход должен был вызвать уход еще одного врача, а это при том недостатке врачей, который всюду наблюдался во время войны, было уже значительно более неприятным. Наоборот, оставление старшего врача вызвало бы уход двух женщин-врачей, что тоже было нежелательно. Кроме того, у Управы не было подходящего кандидата на должность старшего врача. Вот в этом сложном вопросе мне и предстояло разобраться, и Управа просила меня попытаться как-нибудь уладить эти столь перепутавшиеся и вызванные большею частью мелочами, но тем не менее очень неприятные отношения. Провести эти переговоры до конца мне не пришлось, но намечалось назначение в Колмово директором уже занимавшего эту должность д-ра фон Фрикена, оставившего после себя у персонала хорошую память, и посему очень подходящего в эти острые, тяжелые минуты.