Запертые - стр. 8
– Ладно, сначала поднимемся в спальню, а потом пойдем пить чай, – небрежно бросил Георгий и поставил чемоданы в угол – как будто они вернулись из дальнего путешествия, а не из клиники.
Здесь не было специфического больничного запаха, снующих туда-сюда медсестер, зато было много пространства и света, приятная цветовая гамма, которая, по замыслу, должна вызывать положительные эмоции. Однако Лана почему-то чувствовала лишь дикую усталость. Избавившись от верхней одежды, она села в кресло и потерла виски.
– Заглянем к тебе?
– Ко мне? – удивилась она. – У нас что, разные комнаты?
– Можно и так сказать. Я прихожу поздно, когда ты уже спишь, часто уезжаю в командировки. Поэтому спальня считается твоей.
Лана кивнула. Поднимаясь по стеклянной лестнице, она смотрела вокруг и все больше укреплялась в мысли, что домашняя обстановка не поможет восстановить память. Какую вещь ни возьми – все незнакомое! С трудом верилось, что это она продумывала интерьер, подбирала каждый штрих, каждую мелочь. Ни одного проблеска! Будто речь о другом человеке, а не о ней. От грустных мыслей глаза защипало.
– Осторожно! – Георгий удержал ее за талию, Лана чуть не налетела на большую вазу. – Это ты решила поставить ее прямо возле двери! – а потом, уже мягче, добавил: – И с первого дня постоянно на нее натыкаешься. Вспомнила?
Весь второй этаж находился под стеклянным куполом, лишь в спальне отгородиться от внешнего мира помогали тканевые жалюзи. Здесь тоже все было минималистично и ярко: подиум с большим ортопедическим матрасом вместо кровати, тумбочки по бокам, встроенный в стену шкаф-купе. Гармонично подобранные теплые цвета. Только радость казалась какой-то искусственной, ненастоящей. Не было мира в душе, отчего и все остальное вызывало уныние, а бесконечные вопросы Георгия и вовсе раздражали.
– Ты так долго работала над дизайном спальни, – подмигнул он, облокотившись о стену. – Помнишь, как врывалась в мой кабинет с зарисовками и схемами, как ночью просыпалась от новой идеи и будила меня, чтобы поделиться?
– Не помню.
– И как хотела развесить на стенах собственные картины, а потом передумала…
– Не помню. Ничего не помню! – возможно, она сказала это слишком резко, но нужно было как-то остановить этот бессмысленный поток слов, от которого голова кружилась все сильнее.
Муж замолчал. Положив руку на ее плечо, начал успокаивать:
– Солнышко, не расстраивайся! Ты обязательно все вспомнишь.
Однако мягкий голос с нотками сострадания только разозлил.
– Когда?
– В свое время.
– И когда оно наступит?
– Может, завтра, может, через неделю. Главное, верить, Лана. Верить и не отчаиваться!