Запертая в своем теле - стр. 23

Вдох. Выдох. Вдох…

Во рту стало слишком сухо, ладони вспотели, сердце забилось тяжело и гулко, как большой барабан.

Тяжелые мысли до добра не доводят.

Я потянулась за сумкой и дрожащими руками извлекла заветный пузырек с таблетками – угловатыми, бледно-голубыми. На аккуратном белом ярлычке четкими печатными буквами было написано имя Эндрю.

Ничего не случится, если принять одну. Только одну. Чтобы притупить переживания, испытанные за утро, потому что так психовать нельзя. От этого нет совсем никакой пользы, только вред.

И вообще, я слишком строга к себе. Многие люди, чтобы справиться со стрессом, выпивают по паре бокалов вина на ночь, и никто их за это не осуждает; наоборот, рассматривают как повод для шуток, и только.

Только одна таблетка. Ее действия как раз хватит, чтобы снять напряжение и ненадолго забыть о проблемах.

Хотя бы на один день.

Я почувствовала, как меня встряхнули – сначала мягко, потом сильнее, – но ушла слишком глубоко в сон и не хотела ни реагировать, ни возвращаться. Это так приятно – лежать на восхитительно мягких подушках! Хоть бы меня оставили в покое…

– Мамочка! – Тревожный голосок доносился как будто сквозь туман. – Мамочка, я кушать хочу.

Я открыла глаза, моргнула и снова закрыла.

– Мама, просыпайся! Мне надо тебе что-то сказать.

Эви всем весом навалилась на мою руку.

Я опять открыла глаза, зажмурившись от резкой головной боли, но постепенно силуэт дочери начал приобретать отчетливые черты.

– Кто-то стучал в дверь. Я не ответила, как ты меня учила, мамочка. Я спряталась.

– Умница девочка. – Слова отчетливо прозвучали в мозгу, но наружу прорвалось лишь сиплое карканье.

Эви встала и вышла из комнаты.

– Подожди, – оклик получился откровенно жалким, потому что вместо слов выходила сплошная путаница.

Дочка вернулась со стаканом воды, помогла принять сидячее положение, пристроилась рядышком на диване и поднесла стакан к моему рту. Прохладная вода освежила запекшиеся губы, язык и гортань.

– Спасибо тебе, милая, – выдавила я, борясь с приступом тошноты и головокружения. Отчаянно хотелось упасть на подушки и снова заснуть, но я удержалась и сосредоточила взгляд на заплаканной мордашке дочки.

– Ты плакала, – вырвался из моего горла сиплый шепот.

– Я кричала тебе прямо в ухо, ОЧЕНЬ ГРОМКО, но ты не открывала глаза и не просыпалась.

– Прости меня. – Я обхватила ее одной рукой, притянула к себе и поцеловала в теплую шелковистую макушку, чувствуя, как сводит желудок. – Мне так жаль, честное слово…

– Я кушать хочу. Сделай мне тост, а потом я съем банан и крем для пудинга.