Запертая в своем теле - стр. 2
Все, что мне нужно сделать, это шевельнуть пальцем. Чуть-чуть подвинуть ладонь. Хоть на миллиметр, хоть на волос. Может быть, тогда они заметят?
Все что угодно, лишь бы они поняли, что я еще здесь.
Неподвижная, глухонемая, но живая.
Запертая в себе, как в тюрьме.
– Ничего от нее не осталось, только оболочка, – также негромко отвечает доктор-мужчина. – С самого первого дня после инсульта.
– Не завидую я тебе… – Женщина вздохнула. – Скоро придется поговорить с родственниками.
– У нее нет родственников. Мы так и не выяснили, кто она.
Дверь открывается и снова закрывается.
Шаги в коридоре стихают, в палате наступает безмолвие, нарушаемое только сиплыми вздохами аппарата для искусственной вентиляции легких, который поддерживает во мне жизнь. Я окружена аппаратами, трубками, капельницами.
«Дыши. Это все понарошку. Это не может быть правдой».
Но это происходит. Происходит со мной.
На самом деле.
Единственное, что я могу делать сама, – думать. И вспоминать. Прошлое встает перед внутренним взором с небывалой прежде ясностью, но я инстинктивно понимаю, что, если вспомню все и сразу, боль будет так сильна, что сломает меня мгновенно. И что тогда будет с ней, с моей красавицей?
Все давно забыли про Эви. Официально дело не закрыто, а полиция заявляет, что они готовы расследовать любую новую информацию, но ничего не делают, потому что никакой новой информации нет.
Ни улик, ни показаний свидетелей. Ничего.
Первые месяцы после произошедшего я, как одержимая, отслеживала каждое сообщение о ней в онлайн-новостях и каждый комментарий к ним.
Судя по комментариям, можно было подумать, что все эти люди лично знакомы с «непутевой, безответственной мамашей» и не раз бывали в их «неуютном доме».
Почти все строили свои версии того, как девочка могла исчезнуть средь бела дня и не оставить следов. Диванные эксперты.
Всё вспомнили – и европейский заговор педофилов, и маньяка-детоубийцу, и неизбежных цыган, – чем только не объясняли пропажу, чего только не наплели…
Но постепенно, один за другим, они отступились, решили, что ее больше нет.
Все, кроме меня. Я уверена – Эви жива, она где-то ходит, где-то дышит. Я должна держаться за это. В этом моя последняя надежда.
Поэтому ни в коем случае нельзя впадать в панику.
Да, я не могу шевельнуть пальцем, не могу издать ни звука, но верю, что в моих силах помочь отыскать и спасти ее, ведь память пока не изменила мне. Я помню всё.
А это значит, что остается только одно: вспоминать, как всё началось.
И даже раньше.
Глава 2
Голые стены нового жилья были гладкими и холодными, словно обнаженная кость.