Запасной инстинкт - стр. 29
– Он на гвозди не откликается.
– Молчит, – согласился старший брат. – Принеси-ка мне дротик от дартса.
– Может, в полицию позвонить?
– А вдруг он не хочет, чтобы кто-то полицию звал? Неси дротик.
– С кем разговаривал? Да ни с кем! Кому нужен такой старый пень, как я?! Впрочем…
За окном раздался страшный крик, как-то нехорошо удаляющийся вниз.
Черников и Саша метнулись на балкон.
– Черт!.. – вырвалось у Никитина. – Это тот самый! Социолог из мэрии!
К крику человека в кожаной куртке, корчившегося на асфальте, добавились несколько вскриков женщин, проходивших мимо. Около пострадавшего мгновенно стала собираться толпа.
– Откуда он упал?! – Изумлению Черникова не было предела.
Он смотрел вверх, не понимая, как такое могло случиться.
– Откуда упал?! – взревел Никитин. – Он висел, зацепившись за балкон! Ты как проверял?! Пока это наш единственный свидетель! Вызывай «Скорую» и опергруппу! Я вниз!
Не чувствуя своей скорости, Саша пролетел все лестничные пролеты, расположенные квадратом, и выбежал на улицу.
Расталкивая зевак, он прорвался в стихийно образованный эпицентр событий и присел над мужчиной в коричневой куртке.
У того из ушей текла кровь, и по его мутнеющим глазам Саша понял, что через мгновение все будет кончено.
– Кто вас послал к Муромову?
Последовало еще несколько конвульсивных движений, и из горла упавшего мужчины хлынула кровь.
– Бесполезно, – услышал Никитин позади себя. – Он упал практически вниз головой. Непонятно, как еще столько жил.
За спиной Саши стояла женщина лет тридцати.
– Я врач, – посмотрев на мужчину, объяснила она.
В бедре помощника депутата Семкина торчал черный дротик от игры дартс.
Оперативники сидели в квартире Муромова. На фоне неунывающего историка их вид вполне подходил под определение «депрессия». Старик, которого всего несколько минут назад едва не лишили жизни, обещал помочь им чем только сможет.
А операм было из-за чего переживать. Из реально существующих действующих лиц этой страшной и непонятной истории лишь двое могли пояснить хоть что-то. Гражданин, которого только что отвезла в морг местная труповозка, и Муромов.
Если быть до конца откровенным, то Никитин не ставил ни на одного из них как на лиц, могущих определить ключевое направление расследования. Настолько нелепой была связь между ними и убийствами.
Одно было ясно наверняка. Едва Черников посетил Муромова, как над жизнью старика нависла смертельная опасность. Восемьдесят лет он не думал о том, что помрет, будучи задавленным собственной подушкой. Всего лишь одно появление старшего оперуполномоченного Черникова, продолжавшееся полчаса, едва не поставило крест на его мемуарах.