Запах Солнца - стр. 16
Надо еще успеть за пышками, оказывается, пышки научила покупать ее ты, когда вы ходили вместе за стиральным порошком, и она мне показывает, где продаются самые вкусные пышки в мире. Мы берем четыре штучки и на обратном пути, не удержавшись, заходим еще в парк, где есть «М-Видео» с автоматом с кофе, дочулька берет себе фруктовый чай, а я – американо, я теперь в кафе так и говорю: «Мне, пожалуйста, кофе и американо».
Тут ты звонишь, что уже вышла из метро, и мы бежим тебе навстречу, размахивая двумя огромными пакетами с моими весенними туфлями – светло-джинсовыми и красными на белом каблучке, которые мы тоже, пока тебя ждали, купили по дороге. Ты бы никогда мне такие купить не разрешила!
По дороге продают жареные каштаны. Но дочурке няня когда-то говорила, что они похожи на жареную картошку, и мы только успеваем пробежать мимо.
А встретив тебя, везем тебя ужинать в «Радугу» и еще и покупаем дочурке прелестное, с расцветкой под зебру, отороченное темно-розовыми кружевами, пальто a la Christian Dior с такой же шляпкой, украшенной крохотной розочкой, в котором наша принцесса – ну просто не девочка, а картинка, мы так и спускаемся к тебе на эскалаторе прямо в этом пальто, и она торжественно входит в кафе, где уже принесли еду, и хорошо, что ты сидишь, иначе бы ты упала. Я и сама, прямо в магазине сфотографировав доченьку на телефон: она по балетному изящно выставила вперед одну ножку, весь вечер разглядываю эту картинку и только тихо улыбаюсь. Тут меня осеняет мысль, что прямо здесь и сейчас к этому пальто необходимы еще белые перчаточки, которые мы ей и раздобываем в соседнем магазине аксессуаров, а заодно и красный плетеный кожаный ремень под новые красные туфельки и мои белые джинсы в придачу.
Я пришлю тебе это письмо по электронной почте, я всегда так делаю, потому что мы с тобой так мало видимся, обычно, только, когда вместе засыпаем, и когда я целую тебя каждое утро и прошу посидеть со мной за завтраком, потому что без этого не могу начать день, – а потом на все ближайшие двенадцать часов мы теряем друг друга из виду.
Но я не понимаю, что счастье в жизни может быть устроено как-то иначе, чем, размахивая двумя пакетами с новыми туфлями, с дочуркой бежать навстречу тебе, и это единственное счастье, которое я знаю, и которого я жду каждый вечер, чтобы тебе о нем рассказать.
И весь мир разрывается вместе со мной от этого невозможного, всеобъемлющего ожидания, когда ты едешь каждый вечер навстречу нам, и когда все вокруг – и ветер, и Фонтанка, и купол собора, и стаканчик кофе у меня в руке в парке, и колышущиеся преломления веточек лип хотят сказать и не знают, как сказать, только об одном: «Какое счастье!»