Запах смерти - стр. 53
А потом темный готический интерьер больницы поглотил его.
Глава 8
Возвращаясь к машине, я продолжал злиться. Мирз выглядел мальчишкой, однако самомнения ему было не занимать. А может, и наглости. По роду службы мне приходилось пару раз встречаться с мэтрами, но судебный тафономист переплюнул почти всех. Впрочем, Эйнсли тоже хорош: надо же, давать мне советы о том, как строить карьеру, после того как сам же отстранил меня от расследования! Ну не всего, но этой части. И хотя я не винил в том, что случилось, Уорд, она могла бы сообщить мне и раньше. А не позволять мне шататься по месту преступления, полагая, что я буду этим заниматься.
Обиженный и раздраженный, я пробирался между полицейскими автомобилями, на ходу расстегивая «молнию» комбинезона. Я почти дошел до своей машины и только тут сообразил, что контейнеры для использованной спецодежды остались далеко позади.
Впрочем, эта промашка вывела меня из моего состояния. Во всяком случае, возвращаясь обратно, я уже обращал внимание на происходящее вокруг. И вообще, напомнил я себе, есть вещи и поважнее моей уязвленной гордости. Я посмотрел на мрачные стены больницы. В это время суток здание заслоняло собой солнце, и тень его дотянулась до автостоянки. Стоило мне ступить в нее, как воздух сделался ощутимо холоднее, словно затхлая атмосфера палат и коридоров царила и здесь. Мне даже думать не хотелось о том, как ощущали себя те две жертвы, привязанные к койкам в замурованной палате. Воспоминание об этом мгновенно вытряхнуло из головы жалость к себе. Трудно сказать, как долго находились там их тела – сначала они умирали, а потом разлагались в этой ледяной тьме. В тех условиях – при холодной, постоянной температуре воздуха, изолированного даже от летней жары, – это могло занять месяцы. Возможно, даже годы, поскольку ближе к концу процесса разложения изменения замедляются до тех пор, пока не сходят практически на нет.
У контейнера с использованными комбинезонами я постоял, глядя на здание. В первый раз, наверное, я оценил его истинные размеры. Дом был огромен. С потемневшими от времени стенами, с заколоченными окнами он напоминал исполинский, древний-предревний мавзолей.
Гробницу.
Я смотрел на здание и невольно ежился.
Что еще найдется там?
Я тряхнул головой, повернулся и пошел обратно к машине. Мне было бы интересно осмотреть эти два замурованных тела – уж наверняка что-нибудь эти останки сообщили бы. Но даже так я не слишком жалел, когда силуэт Сент-Джуд исчез из зеркальца заднего обзора.
Я и забыл о репортерах, ожидавших за больничными воротами. Подъехав к ним, я обнаружил, что народу там заметно прибавилось. Теперь у ворот собралась целая толпа – и состояла она не только из журналистов. На мостовой перед воротами стояли демонстранты всех возрастов и цветов кожи с плакатами в руках. Полицейские не пропускали их на больничную территорию. Поперек въезда высились металлические барьеры-рогатки. Подъехав к ним, я затормозил и опустил стекло.