Запах счастья. Или Девять песен Старой Ведьмы о том, как быть счастливым - стр. 26
Зависть, по сути, – тоже страх. Страх несоответствия, неспособности дать достойный ответ на вызовы окружающей среды. «Что-то не везет мне в последнее время, как ни стараюсь, а у других – и добычи больше, да и устают они меньше. Так недолго и совсем без пищи остаться! А все потому, что я рыжий с розовыми ластами! С такими на охоту не берут».
И гордыня – тоже страх. Боязнь отсутствия права на успех. Права на выражение мнения, права на жизнь. Права на благополучие. Страх социального остракизма. Потому что «рыжих с розовыми ластами» нельзя воспринимать всерьёз.
Прокрастинация, лень – тоже страх. Страх, что как только вы выползете из своего убежища и начнете действовать, все увидят, что у вас розовые, совершенно розовые ласты! Все узнают, что вы ничего не умеете, и вообще вам пора в дельфинарий.
На мой взгляд, множество сложных поведенческих конструкций базируется на одном страхе – страхе социальной отверженности. Страхе Рыжего Тюлененка.
Что делать? Любить свои розовые ласты! Любить то, что выбирали не вы и то, что вы выбрать не можете. Это ваша «несущая стена». Любя, мысленно освобождаться от зависимости от сородичей. Менять окружение, если сможете.
Меня изумляет и огорчает судьба Джордано Бруно. Он был монахом. Телескоп в те времена еще не был изобретен. Вселенная во всей своей красе и гармонии просто привиделась ему во сне. Он счел это пророчеством, явлением божественной истины и отправился в мир, чтобы нести людям свет открывшегося ему знания. Сначала его просто отовсюду изгоняли, начиная с родного монастыря и кончая Оскфордом, ученое собрание которого объявило идеи Джордано вздорными, а его самого – безумцем. В конце концов, он возвратился в Италию, где его и сожгли на костре инквизиции. Впоследствии истинность его гипотез подтвердил Галилей, у которого появился телескоп.
Судьба Джордано Бруно – это участь Гадкого Утенка, который так и не повстречал лебедей. Вот что пугает меня порой. Но тогда я размышляю и понимаю, что и я могу не оказаться лебедем.
Я могу быть некрасива, неумна, неталантлива. Принимая это, я обретаю свободу. Настоящую глубокую внутреннюю свободу. Я могу писать совершеннейшую глупость, и я принимаю это. Могу писать удивительно верные, нужные вещи. И это я тоже принимаю. Я продолжаю бить по воде своими розовыми ластами, потому что я часть мира, а ласты даны мне для того, чтобы бить ими по воде.
Любя свои голубые глаза, рыжий мех и розовые ласты, не впадая в гордыню, но и не тушуясь, добывая себе столько хлеба насущного, сколько можете, возвышаясь ровно настолько, насколько вы можете возвыситься, вы будете довольны собой, благополучны и здоровы. Меняясь там, где можете, и сохраняясь там, где необходимо, вы будете адаптивны.