Запах дождя - стр. 58

– Кассандра, – снова заговорил своим хриплым баритоном седой бродяга. – То-то две недели о ней ни слуху, ни духу!

В голосе не слышалось ни скорби ни благоговения. Дурнопахнущий мир, ставшей ему домом, приучил невозмутимо принимать и констатировать любое происходящее.

– Ваша, помоечная? – спросил бездомного тот опер, что был помоложе. – Когда, с кем видал, вспомнишь?

Седой замялся, а когда оперативник протянул руку за бутылкой, ещё плотнее запихнул её в дыру, заменявшую карман, и степенно кивнул. Видимо, бродяга попробует вспомнить. Постарается.

Но Влад Стукалов, да и Денис Пелевин старика в этот момент не слушали. Они смотрели на собачий поводок, тянувшийся от трупа в недра трубы. И на скомканный в бумажный жгут газетный лист, торчащий изо рта мёртвой женщины, которую на свалке недалеко от Южного кладбища Санкт-Петербурга окликали красивым именем Кассандра.

Высокий мужчина в старомодном костюме вышел из троллейбуса на Суворовском. Пройдя пару домов, свернул с проспекта. Заметно старше среднего возраста, сутулый, он двигался легко и стремительно. Так обычно ходят пожилые учителя физкультуры, призёры былых спартакиад. Несмотря на летнюю влажную жару, мужчина совсем не потел. Часто ерошил короткие, поредевшие на темени волосы, каждый раз по привычке отряхивал плечи.

В длинной подворотне пахло дождём и штукатурочной пылью. Раньше такой запах всегда стоял на новых станциях метро, сразу после торжественного открытия. Потом метро перестали строить.

Прищурясь, мужчина разглядел в полумраке подворотни приоткрытую дверь. В Ленинграде такое не редкость – двери прорубали, когда отгораживали кусок квартиры на первом этаже барского дома под дворницкую.

Но дворник тут больше не живёт.

Мужчина толкнул дверь. Здесь пахло уже полноценным ремонтом с перепланировкой. Вёдра с краской и картонные коробки с плиткой громоздились по всему коридору, старый, весь в белой пыли паркет торчал под ногами дыбом. Невдалеке кто-то мерно шкрябал по стене.

Мужчина быстро огляделся и шагнул на звук. Бородатый азиат в заляпанном комбинезоне выглянул навстречу, но услышав негромкое и уверенное «Всё хорошо», спрятался снова. Сутулый мужчина умел одним словом наводить порядок.

Он прошёл по лабиринту разорённых комнат, быстрым движением ладони толкая каждую дверь. Так никого и не найдя, оказался в довольно обширной зале. Раньше тут наверняка было домоуправление и стоял стол бухгалтера.

Теперь стены в зале ровные, безупречно белые, а на полу уже постелена чистая фанера. Много коробок, аккуратно перетянутых липкой лентой, а за ними крутящееся кресло с высокой спинкой, в неверном свете из окна напоминавшее поставленный на попа гроб.