Запах дождя - стр. 36

– Лёшенька, – проникновенно, как будто только что подошёл, заговорил Эдуард Сергеевич, совершая маленькие шажки поперёк дорожки, – кто-то в твоём новом отделе оказался достаточно умён, чтобы заподозрить серию убийств в райотдельских сводках. Теперь не помешало бы эту серию раскрыть. Твоему потрясающему отделу, полное название которого я запомнить не могу, это надо просто позарез. Но твоя версия была про собак, про объявления на столбах. Так вот, серию ты вычислил правильно, но версия твоя не сработала. У дочки Теймура Ильхамовича собака не пропадала. Кха!

– А откуда ты вообще знаешь версии моего отдела?

– Я плачу деньги за информацию! Кха! И использую её! Я направил к тебе клиента. И ты нашёл шестой труп!

– Это не доказательство!

– Для суда – нет! Для нас с тобой – да! Убийца с окраин не читает объявления на столбах! Точнее сказать: не только их читает, выбирая новую жертву! А выбирает он прямо сейчас, Лёшенька! В данный момент! И ты пока не понимаешь, как он это делает! А надо бы понять, если ты намерен ему помешать!

Денис Пелевин слушал этот безобразный скандал так же молча, как и двое коротко стриженных мужчин, одетых в дорогие заграничные пиджаки. Наверное, бизнесмен Рахманов и его шофёр могли бы добавить пару слов по теме. Но не пытались. Отец погибшей массировал пальцами скользкие щёки. Водитель Антон сжимал и разжимал увесистые кулаки.

И Денис тоже ничего не сказал. Хотя держал в руке номер газеты «Трепач» за май 1996 года. Пару часов назад он отобрал его у мерзкого одноклассника Руфины Рахмановой. На полосе с объявлениями там обведено кое-что.

Но показать эту газету майору Лисицыну Денис решился только на следующий день.

спел Дима Лавров, придвигаясь к автобусному окошку. Майя Сорокина, уже сидящая напротив, привычно подождала продолжения, но Дима решил, что и так достаточно смешно.

В автобусе стало посвободнее, и искатели дога Гарри смогли устроиться там, где в старых жёлтых автобусах на оконном стекле всегда написано «Места для пассажиров с детьми и инвалидов». Раньше обычно висела ещё касса с плексигласовым прозрачным козырьком. В прорезь пассажиры бросали пять копеек и откручивали себе положенный билет. Сами. Было же время.

Лавров выбрал куда сесть не без умысла. За пять лет дружбы он усвоил, что Костя Лесовой не садится на «места с детьми» никогда и ни за что. Почему, Костя? Фрр, Дима! Потому что они для инвалидов. Но тут же нет ни одного инвалида, Костя! А если войдут? Ну войдут, так уступим. А почему это, Дим, я должен кому-то место уступать?