Запах дождя - стр. 12
Руфа не рискнула прыгать с платформы. Спустилась по бетонным ступенькам и обнаружила, что придётся идти, да к тому же по песку. Это трудно, а бежать тут ещё труднее.
От кого бежать-то? Что ж ты сегодня такая трусливая, существо? – сама на себя прикрикнула Руфина Рахманова. И где был твой здравый смысл и осторожность, когда вчера решила приехать на платформу Садки, никого не поставив в известность?
Не так-то просто за семнадцать минут найти в незнакомых кустах мужчину, про которого знаешь только, что он подписался «БМААКС». Это её «парк» сбил с толку. В объявлении написано «парк». Она и решила, что тут качели, карусели, скамейки, лотки с газировкой и незнакомый красавец с книжкой в руке.
Вот ограбят тебя сегодня в этом парке, существо! – пообещала сама себе Руфа уже совсем без озорства в мыслях. Останешься без часов и без сумочки, и без карманных денег, и без билета на электричку. И ни в какую гимназию ты вернуться вовремя не успеешь. И будет суета, большой крик и много нервов. Антона папка уволит к чертям собачьим. Он ведь вполне может, он же у меня крутой, папка-то.
Хорошо хоть не туфли на каблуках обула, а кроссовки. Спуск по мокрому песку с насыпи сильно смахивал на слалом. А слалом Руфа Рахманова так и не освоила, потому что в поездке на Домбай умудрилась подвернуть ногу, а в секцию ходить отказалась, предпочла испанский. Ну вот, оставайся теперь со своим Сервантесом в подлиннике и полными кроссовками песка, существо. Нет, идти так невозможно, нужно вытряхнуть.
Стоя посреди мокрых кустов на одной ноге, она отчётливо поняла, что никаких книжек у незнакомого Большого Макса покупать уже не хочет и не станет. Жаль приключения. Жаль запаха дождя. Но ты, маленькое глупое трусливое существо, сейчас вернёшься и спокойненько подождёшь обратной электрички на перроне, там, где люди и безопасно, строго приказала сама себе Руфа.
– Я вас не напугал?
Не упала, но босой ногой пришлось наступить на траву. А трава тут совсем не зелёная муравка, а замызганная песком. В ней валяются окурки и мятая бумага.
Конечно, ты меня напугал, придурок!
– Вы меня извините, ради бога. Надо было вас сразу у поезда встретить, я не сообразил!
Он улыбался приветливо, но Руфе его улыбка не понравилась. Макс Гудков никогда так погано не улыбается, уж на что озабочен и глуп. Гудков может зубоскалить, может пошлить, но точно никогда не скажет «извините, ради бога». Никогда не нацепит такие очки и так не причешется, хоть он и редкий обалдуй из блатной гимназии.
– Я вас вроде и не просила меня нигде встречать. А вы кто такой вообще? – спросила девочка, стараясь чтобы голос звучал, как будто она каждый день ездит в электричках и никогда не читала Сервантеса в подлиннике.