Западня - стр. 25

Кофемашина своим гурканьем прервала ход моих мыслей. Наливаю нам кофе.

– Только не думай, что я отстану, – говорит Норберт. – Я жду объяснений.

Опускаюсь на стул, Норберт садится напротив, а я пытаюсь придумать объяснение, которое могло бы его удовлетворить.

– Как могло так случиться, что в издательстве ты уже со всеми успела поговорить, кроме меня?

– Хотела поговорить с тобой после отпуска, чем возиться с этими дурацкими и-мейлами. Ты меня просто опередил. Я понятия не имела, что ты уже вернулся.

И это правда. Норберт внимательно смотрит на меня.

– А почему триллер? Только без шуток.

Я немного помедлила и наконец решилась: расскажу максимально близко к правде, но при этом без лишних подробностей.

– Норберт, у тебя есть сестра?

– Нет. Я единственный ребенок. Жена говорит, оно и заметно.

Я чуть не рассмеялась. Но продолжаю серьезно.

– А у меня была сестра. Ее звали Анна.

Норберт чуть приподнимает кустистые брови.

– Почему была? – спрашивает он.

– Анна мертва. Ее убили.

– Господи! Когда это произошло?

– Да уже давно. Этим летом исполнилось двенадцать лет.

– Merde!

– Да.

– Дело раскрыли?

– Нет. – говорю я и чувствую комок в горле. – Нет.

– Putain! – почти шепчет Норберт. – Плохо.

Какое-то время мы молчим.

– Почему ты мне об этом никогда не рассказывала?

– Не люблю об этом говорить, – отвечаю я. – У меня как-то не очень получается. Изливать душу. Наверное, еще и поэтому никак не могу это толком пережить. Знаешь, у меня по-другому это функционирует – избавиться от переживаний. Для этого мне нужно описать события. Собственно, этим я сейчас и занимаюсь.

Норберт долго молчит. Потом кивает.

– Понимаю.

И тут он начинает развивать бурную деятельность. Ищет в кухонном шкафу штопор, находит, откупоривает бутылку, которую принес, разливает вино по бокалам. У меня камень падает с сердца, камень весом в несколько тонн.

…Спустя час, после многих сказанных слов, трех эспрессо, бутылки чудесного французского розового и трех четвертей бутылки виски мы сидим за кухонным столом и корчимся от смеха. Норберт как минимум в десятый раз рассказывает историю о том, как однажды в баре он с одним толстым, приятно неопрятным гессенским политиком назюзюкался до такой степени, что был застигнут двумя полицейским на месте преступления, когда пытался открыть своим ключом от машины чужой «Порш», который тоже был красного цвета и стоял совсем рядом с его помятым «Гольфом». И слушая эту историю, я снова смеюсь, как в первый раз.

Я еще продолжаю смеяться, а Норберт уже переходит к рассказу о том, как я на банкете по случаю его пятидесятилетия пошла вразнос, как только приглашенная группа дерзнула исполнить битловскую песню