Западня - стр. 64
– Я все-таки сбегаю, ларек тут рядом.
Следователь покачал головой:
– Так уж это необходимо? Лучше бы мне помогли, подумали. Вспомнили, о чем вам дочка рассказывала.
Тот мучился, ерзал на продавленном матраце, сжимая огромные темные кулаки. «Пустой номер, ничего он не вспомнит. – Следователь смотрел на этого человека без тени жалости. – Напьется, тут же забудет, что дочь умерла. Ну, подерется с кем-нибудь. Поплачет. Такому легче, чем трезвому. Лишний повод выпить».
– Ну а про своего парня Ольга рассказывала? – закинул удочку Балакирев. По личному опыту он знал – такие, взятые с потолка вопросы иногда мобилизуют память алкоголиков. Те зачастую не подозревают, что запомнили что-то, и без посторонней помощи им не справиться.
– Про парня? – глупо переспросил тот.
– Ну, у которого шикарная машина.
– Разве у него машина? – озадачился Степан Арсеньевич. – Не помню… Может, и есть машина. Она говорила, что торопится, что ей надо встретиться с каким-то другом. Потому и не стала долго сидеть.
Как ни бился Балакирев, больше ничего выудить не удалось. Он сунул блокнот в кейс и встал:
– Ладно, еще увидимся, я думаю. Если понадобитесь – пришлем повестку на вахту или позвоним… Кстати… Вы москвич?
– Мама из Загорска, а я москвич. – Хозяин тоже засобирался в путь. Он шарил по карманам, потом, опасливо взглянув на следователя, запустил руку под матрац. Извлек оттуда тщательно сложенную сторублевку.
– От себя же и прячу, – смущенно пояснил он. – Ну и от гостей. Тут всякие ходят.
– Что ж вы живете в общаге? – поинтересовался следователь, наблюдая, как Ватутин запирает свою капризную дверь. – Квартиру жена отняла при разводе?
– Ну, какое! – возмутился тот. – Алка хоть и стерва, но не настолько же… У меня после разъезда комната осталась. Хорошая комната.
– Пропили? – просто спросил следователь.
– Да как сказать… Вроде бы не пропил, а потерял. Прописал там одну бабу… Женился на ней. Надоело одному мыкаться. Да только какая она жена, так… Название одно! Не мог я с ней жить. Она меня не понимала. Нашел вот работу с жильем. Ничего… Живу. Меня тут временно прописали.
«Живешь, пока у тебя руки двигаются. – Следователь шел чуть позади Ватутина – тот шустро устремился к вахте, сжимая в кулаке деньги. – А когда совсем сопьешься – прямая тебе дорога в бомжи».
На вахте Балакирев немного задержался. Он спросил, фиксируют ли здесь гостей, которые приходят в общагу.
– А как же. – Вахтер с торжеством развернул журнал. – Обязательно. Данные паспорта, к кому пришел, сколько пробыл. После одиннадцати всех – вон. А то бы у нас тут пол-Вьетнама ночевало бесплатно.