Запад в огне - стр. 27
– Не нужно, я все расскажу.
– Вот так оно будет лучше. Слушаю!
– Он находится на хуторе. Речка там небольшая протекает, Глинка называется.
– Далеко отсюда?
– В десяти верстах.
– Откуда такая точность?
– Так яж тутошний.
– Что ты ему хотел передать?
– Он со своим отрядом должен выдвигаться в Броды.
– С какой целью?
– Слышал, що там что-то серьезное зативаеться, там и дивизия «Галичина» вже стоить.
– Поднимите этого гада!
Бойцы подхватили безногого под руки и поставили перед капитаном. Тимофей вытащил из планшета карту и потребовал:
– Покажи, где искать Гамулу!
– Присесть хоть дайте, нога у меня разболелася. Кровоточить, поди.
– Ничего, потерпишь! С парашютом прыгал, не сдох ведь, и здесь тоже не помрешь!
– Сам не ведаю, как приземлився, думав, разобьюся.
– Лучше бы ты, гнида, и вторую ногу себе сломал. – Лицо диверсанта было бледным. – Ладно, посадите его на пень, – разрешил Романцев. – А то еще околеет раньше времени, а он нам живой нужен.
Диверсант опустился на поваленное дерево, с облегчением вздохнул и, вытянув вперед покалеченную ногу, стал массировать ее пальцами.
– Мне тебя поторопить? – сурово спросил капитан.
– Щас я! – Диверсант провел заскорузлым пальцем по разложенной карте, и пожелтевший от табака ноготь остановился подле небольшого оврага: – Вот здесь! Туточки хутерец небольшой, с пяток хат… Он здесь и остався.
– Сорок шестой квадрат, товарищ капитан, – подсказал стоявший рядом Григоренко.
– У кого он остановился?
– Там якись родичи живут, а кто именно, не ведаю.
– Когда ты с ним должен встретиться?
– Ближе до вечера.
– Значит, он там?
– А где ж ему быти?
– Твоя настоящая фамилия, имя?
– Городецкий Евдоким Сидорович.
– Кто же это тебя, инвалида, в советский тыл забросил? У немцев вся мразь, что ли, повывелась, теперь они безногих стали к нам забрасывать?
– Народу у них богато, – уныло ответил Городецкий, – тильки они ведь считают, что на инвалида никто внимания не обратит.
Расчет немцев был верен: кому в голову может прийти, что под личиной инвалида войны скрывается вражеский лазутчик? Возможно, Романцев и сам бы не обратил на него внимания, если бы не показное добродушие, с которым тот поглядывал на «смершевцев». Сработало чутье и оперативный опыт.
– А если бы ногу сломал?
– Были тренировки. Виходило… А же тильки раз на раз не доводится. Як би зломав, аже не знаю, что робив бы…
– Как стал служить немцам?
– Когда немец к Киеву попер, нас в ополчение призвали. Одно ружье на пять людин било… Немцы даже с нами воевать не стали. Лупанули пару раз над головой из танков, ну, мы и потекали. А когда через лес пишли до хаты, мой сосед на мину наступил. Его сразу в шмотки порвало, а мени вот ногу осколком посекло. До дороги едва добрался, а там добрые людины помогли. Нога нарывать стала, жар у меня был. Вот жинка перетягнула меня на телегу и в немецкий госпиталь отвезла. Ну, а там мне ногу видрубали. – Инвалид посмурнел. От прежнего добродушия не осталось и следа.