Занзибар. Сборник рассказов - стр. 9
– До какого случая?
– С твоим бывшим. – Виктор поморщился, будто речь зашла о чём-то ему противном.
– С Костиком? – сама испугавшись произнесённого вслух имени, спросила Марина.
– Не знаю как его там. Наверно. Ты же не наблюдала себя со стороны. А ведь я женился не на человеке, а на твоей тени. Пытался всё это время отгадать, какой же была ты на самом деле. Но так и не смог. Видимо, та часть тебя давно умерла.
– Да к чему весь этот разговор, Виктор? Я не понимаю.
Виктор ещё внимательнее всмотрелся в лицо Марины.
– Может, и правда не понимаешь. Так же, как я не понимаю тебя. В общем, я устал сомневаться и решил сделать ДНК-тест.
– Что?
– Артём и Кирилл – не мои дети. Вот что.
– Как… – Марина не могла поверить в услышанное. Ни в то, что у мальчиков может оказаться другой отец, ни в то, что Виктор в тайне от неё решил выяснить это. Она, конечно, должна была бы, как женщина, чувствовать такое. Все женщины хотя бы краешком сознания понимают, от кого рождаются их ненаглядные чада. Но в то время она и саму себя-то не вполне осознавала. Целых полтора года жила как в тумане. И для неё слова Виктора стали сейчас самым настоящим откровением. – Я… – снова и снова теряя мысль, пыталась что-то сказать Марина, – не могу в это поверить…
– Я тоже, – покачал головой Виктор, отвернулся и закурил новую сигарету.
От его тяжёлого вздоха пепел из пепельницы разлетелся и серыми хлопьями упал на белый ковёр.
***
Неделя в Дубае при вновь сложившихся обстоятельствах – это самая настоящая пытка. Теперь было понятно, по какой причине Виктор пошёл на такие траты – видимо, хотел как-то смягчить для Марины свою новость. Или… Или как раз в такую вот пытку и собирался превратить для неё целых семь дней? Боялся, что сгоряча она ушла бы из дома, если бы они остались на Новорижском, и прихватила с собой детей? Что было на уме у этого человека, для Марины осталось неразрешимой загадкой.
Повсюду сновали возбуждённые «Бурдж-эль-Араб» люди. Большинство из туристов оказались здесь, как и Марина, впервые: брутальные ловеласы, волею случая ставшие обладателями шальных миллионов, их легкомысленные подружки, прибитые встречным ветром и в любую минуту снова готовые унестись прочь; богатенькие старички, делающие вид, что подобного они навидались в своей жизни немало и про себя успевшие пожалеть о потраченных на всю эту шелуху денег. Даже арабские шейхи, для которых такая жизнь давно стала привычной, старались придать своему виду величественное безразличие, хотя в душе, наверняка, радовались как дети. Повсюду здесь царили притворство и фальшь. Роскошь давила на каждую клеточку существа, а несоответствие между полученным и потраченным выворачивало ум наизнанку. И Марина раздражалась от всего этого ещё больше. И самое ужасное состояло в том, что и ей пришлось надевать на себя маску, прикидываться ради детей счастливой. Мальчики не должны были заподозрить никакого подвоха, потому что только такие невинные души и способны все эти лживые декорации воспринимать просто как данность, находя в них то, что ускользало от пугливого взора взрослых. Это были их первые настоящие каникулы. И Марина натягивала на себя улыбку, сдерживала то и дело наполняющие глаза слёзы, пыталась веселиться и балагурить, как только могла. А по ночам у неё болело лицо, и корни волос впивались в голову раскалёнными иглами, словно направляя свои усилия не вовне, а внутрь и стараясь добраться ядовитым жалом до мозга. Она боялась сорваться и устроить истерику. Достаточно было какого-нибудь упрёка со стороны Виктора, его неосторожного слова, его неуместного при нынешней ситуации прикосновения. Но благо, что спален на втором этаже имелось четыре, и супруги по ночам не пересекались друг с другом.