Заноза Его Величества - стр. 15
И погибну я бесславно. А мне, может, хотелось бы национальным героем, как Мальчиш-Кибальчиш. Чтобы летят самолёты — привет Мальчишу! Плывут пароходы — салют Мальчишу! Только нет же у них тут ни самолётов, ни пароходов. Один вон, паровоз, и тот пока спит. А проснётся, выпытает военную тайну «кто я» и похоронят меня, проклятые буржуины-феодалы, под каким-нибудь баобабом. Кирдык Мальчишу.
Только разве мне привыкать? Та не королева, кого три раза на эшафот не отправляли. Один раз уже обошлось, глядишь, и в этот обойдётся.
И такой Его Свирепость сейчас беззащитный, что прямо напрашивается на какую-нибудь шалость. Связать его в чём мать родила? И хворостиной по голой попе? Чтобы знал, каково это — быть слабее. Так ведь не простит. Ладно, ему и так досталось. А эти игры, у нас ещё впереди, если не одумается. И если жива останусь — не лишняя поправка в таких реалиях. Сейчас важнее деморализовать противника. Зубной пастой его что ли измазать? Или хотя бы губной помадой.
«Есть в этом доме помада?» — оглядываюсь я. И вообще, долго я буду ходить в этой ночнушке? У меня же есть время принарядиться? Всяко даже паниковать лучше при полном параде, а не в этом мешке, что я так и хожу с утра, а помирать — и подавно. И Величество вдруг как увидит меня, такую нарядную, как обомлеет от красоты, так и простит мне всё. А то он и видит бедную Катьку то в грязных лохмотьях, то в этой хламиде. Потому и всё желание: накрыть подушкой да делать наследника.
— Фелисия, — осторожно закрываю я за собой дверь. Хорошо, что эта дуэнья тут так кстати неподалёку бдит. — Его Величество прилёг отдохнуть, — не позволяю я ей заглянуть в комнату. — Ну, а общем, ты не маленькая, понимаешь. А у меня есть какая-нибудь одежда?
— К сожалению, нет, Ваша Милость, — виновато склоняет она голову. — Вы приехали без багажа.
Да странно было бы, если у плахи стояла бы парочка чемоданов с моим барахлом. Так, на всякий случай.
— Портной будет после обеда, — продолжает она. — Но, если вы не против, я подобрала вам кое-что из гардероба миледи Аурелии.
— Конечно, я не против! Не ходить же мне голой. Давай уже, неси, неси! — похлопываю я рукой по запястью, показывая на несуществующие часы. — Цыгель, цыгель, ай-лю-лю!
И хоть выскочила я опять босиком, предусмотрительно спрятав свои карательные тапки, холода не чувствую. Да и идти до комнаты бывшей жены короля недалеко.
Жаль, что всё, что от неё осталось — с десяток ненадёванных платьев, несколько пар новой обуви, да пара личных мелочей. А ещё маленький портрет на столе в золочёной рамке.