Заноза для хирурга - стр. 7

Я жую салат, купленный в магазине, не чувствуя вкуса и не соображая, что именно ем, прохожу в спальню, по дороге снимая с себя одежду и падаю на кровать лицом вниз. Последнее, что чувствую – это как Дарси устраивается рядом с моей головой, а потом отрубаюсь.

Кажется, что настойчивый трезвон откуда-то снизу раздаётся спустя минуту. Я открываю глаза, но по темноте в комнате понимаю, что уже точно ночь. Или вечер. Или раннее утро. Со стоном поднимаюсь и, нашаривая на полу джинсы, вытаскиваю из кармана мобильный.

– Да? – отвечаю на звонок.

– Аннушка, знаю, что ты сегодня с суточного, но тебе нужно приехать! – раздаётся в трубке голос старшей медсестры.

– Что случилось, Надя? – мы с ней в дружеских отношениях, поэтому в личных разговорах субординацию не соблюдаем.

– Твоя подопечная из четвёртой палаты скандалит, Колоскова!

– О, господи, опять? – вырывается у меня из груди стон. Эта пациентка недовольна всем и всегда.

– Да, вот только сегодня здесь Добрынин, – переходит на шёпот Надя, – и, похоже, он принимает всё всерьёз.

К больнице я подъезжаю спустя полчаса – слава богу, живу недалеко, да и дороги в одиннадцатом часу уже свободны. Быстро переодеваюсь и поднимаюсь на этаж, где лежит скандальная пациентка.

– Добрый вечер, – здороваюсь спокойно и сразу прохожу к кровати у окна, где лежит Колоскова, при виде меня страдальчески закатившая глаза. – Что случилось, Татьяна Ивановна? На что жалуемся?

– Доктор, это просто невозможно, – начинает она со сварливыми интонациями, – мало того, что мне постоянно хамят ваши медсёстры, так они ещё и не делают свою работу, когда человеку плохо!

– Какому человеку? – спрашиваю опрометчиво.

– Да мне же! – краснея от негодования, выдаёт пациентка. – У меня такие боли в сердце! Внутри всё горит! А никто и ухом не ведёт!

– Вот как? – беру тонометр и надеваю на тут же подставленную руку.

– Да! А вы почему так долго не приходили?

– У меня закончилось дежурство, – отвечаю, измеряя давление. – 130 на 80, неплохо. Где конкретно болит?

– Вот здесь прямо печёт, доктор! – она показывает на грудину. – А когда ложусь, вообще ужас! Умру здесь, никто и ухом не поведёт, – заводит свою обычную жалобную присказку женщина.

Стенокардия? Давление было бы выше… Да и вообще, состояние у неё явно в норме – те, кому и в самом деле плохо, так возмущаться не способны. Задумавшись, тяну носом воздух – какой-то знакомый запах рядом с кроватью, но не могу понять, что это такое.

– Анна Николаевна, – громыхает возле двери.

Явился.

– Почему такое небрежное отношение к пациентке? – Добрынин быстро проходит вперёд и останавливается рядом с кроватью. – Мне поступило заявление на хамство персонала и отсутствие реакций на жалобы. Позвольте вам напомнить, Анна Николаевна…