Занимательная этика - стр. 9
– По-моему, в ваши годы лучше совсем не иметь головы на плечах, чем мыслить в таком направлении. Я вам, барон, серьезно говорю. И давно уж я собирался поговорить с вами об этом, так как ещё с первого дня нашего знакомства заметил в вас пристрастие к этим анафемским мыслям!»
Мой комментарий: «Мысли о бренности и ничтожестве, о бесцельности жизни, о неизбежности смерти, о загробных потёмках» не хороши и не естественны никогда, в том числе и на склоне лет, в старости. Мне сейчас 77 лет. В основном я уже прожил жизнь. И по-прежнему гоню от себя все эти дурацкие мысли. Был у меня небольшой период в жизни (весной 1994 г.), когда я задумывался о хрупкости жизни и возможности смерти. Наверное, этот период – самый печальный в моей жизни. Потому что я был духовно надломлен (только что окончилась моя депутатская деятельность и некоторое время я был не у дел). Этот период давно позади. Всякие мысли о бренности и ничтожестве жизни, о неизбежности смерти свидетельствуют лишь о духовной надломленности, растерянности человека.
Жизненный оптимизм Чехова противостоит смертнической парадигме. К сожалению, тема смерти стала одной из центральных в философии последних полутора-двух веков.
Возьмем, например, сочинения Альбера Камю. Тяжело их читать. Жизнь перед лицом смерти, убийство, самоубийство – в самых разных ракурсах. Чаще всего в связке с другой негативной темой – темой абсурда. Как будто нет других тем. Как будто человек только и думает о смерти и абсурде. Много чести – сверлить мозг этими темами! Если мы рассматриваем тему жизни в ее отношении к смерти как самую важную философскую тему, то этим волей-неволей обесцениваем саму жизнь, выводим за скобки всё ее внутреннее содержание, т. е. всё, что происходит внутри жизни, от рождения до смерти. Мы в таком случае перестаем нормально воспринимать жизнь, не саму ее, а лишь ее границу и фактически становимся пленниками этой границы-смерти.
Вспоминается в этой связи высказывание Спинозы: «Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни» (Этика. – Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957. С. 576). В самом деле, свободный человек думает не о смерти, а о жизни. А тот, кто постоянно думает о смерти – по-настоящему ее пленник, т. е. несвободный человек.
Пройдет время, может быть не одно десятилетие – и люди будут удивляться этой зацикленности ряда известных философов на теме смерти, будут воспринимать это как своего рода философскую болезнь и шире, как болезнь культуры.