Занавес памяти - стр. 46
– Немало мы услышали, – согласилась Катя. – Гек, давай оставим Улиту на потом. Без пяти шесть. Симура где нас ждет?
– На городской площади, он мне вчера, прощаясь, скинул название кафе.
– Гек, меня не отпускают слова Карпова про кровь, засохшую на нем, – призналась Катя печально. – Получается, он действительно нам лгал вчера. Кровь свидетельствует только об одном – он находился с отцом во время убийства. А нас уверял, что сбежал от пьяного папаши.
– Свернуть ему щассс шею? Чтобы не огорчал тебя враньем? – хищно предложил Гектор. – Одно твое слово – и нет оборзевшего лгунишки.
– В результате казни мы вообще никогда не откроем тайну дома ведьмы, главную загадку Кукуева, – в тон ему ответила Катя, вздохнув. – А она начинает меня пробирать до костей.
– О! Град Кукуев! Моя прэээ-эээ-лесссть! – Гектор царственным жестом указал вперед, небрежно удерживая руль одним пальцем. – Обитают здесь сплошные ку-ку-кукуйцы и ку-ку-кукуйки. И попрятались они все от нас, москвичей. Блин!
Град Кукуев раскинулся на невысоком косогоре, плавно спускавшемся к пристани на Оке. На противоположном берегу темнел густой лес. Он начинался и сразу за пристанью. Кукуев грибом вырастал из девственных дубрав, рассеченных Окой. У пристани стояла на якоре баржа, груженная песком. На причале громоздились деревянные контейнеры с оконными рамами и дверями.
– Глянул мельком в интернете про кукуевские корни, ценности и достопримечательности, – продолжил Гектор. – Они с былинных времен торговали исключительно лесом. Село располагалось вокруг Кукуевской пристани, а потом купцы-лесопромышленники воздвигли свои конторы и лабазы. Пни, стружки, опилки… Ни кафешантана, ни этуалей. Ценности патриархальные, кондовый Домострой. Кутить со своим самоваром гоняли в Тулу. А интеллигенция Серебряного века принципиально селилась на дачах в соседней Тарусе.
– Улита упомянула пропавшую из Кукуева Ариадну Счастливцеву, – заметила Катя. – Наверняка назвали ее в честь дочери Цветаевой. Ариадна Эфрон тоже маленькую дачу себе построила в Тарусе в память о матери. Но куда могла деться Ариадна Счастливцева?
– Разберемся, – пообещал Гектор и сбросил скорость: они ехали по центральной улице Кукуева. По обочине на трех лапах скакала дворняга с обрывком веревки на шее. Козы паслись на проплешине между заборами.
Град Кукуев показался Кате неприветливым. Сравнения с уютной, пусть и слегка сонной, но милой Тарусой он не выдерживал. Тоже сонный… нет, дремотный… затаившийся за своими заборами. И сумрачный в свете догоравшей над Окой вечерней зари. Фонари вдоль дороги еще не зажглись. Тени царили в Кукуеве. И крадущаяся из окрестных лесов ночная тьма. Вокруг главной площади несколько старинных домишек. Бывшие купеческие конторы, выкрашенные желтой охрой, в которых располагались местные магазинчики. Приземистое здание в стиле сталинского ампира с тремя колоннами и козырьком в виньетках из хлебных колосьев – городская администрация. Крепкие новые частные кирпичные коттеджи на просторных участках за высокими заборами, и вперемешку с ними старинные мрачные лабазы: верх из темного сгнившего дерева и каменный низ. На отшибе – две серые хрущевки и девятиэтажка, каменным зубом смотрящаяся на фоне вросших в землю деревенских изб в три окошка с чердаками-скворечниками и старенькими «Ладами» под навесами.