Занавес памяти - стр. 4
Билетерша сначала поит его чаем с вареньем в комнате для персонала. А после третьего звонка для зрителей ведет за руку через опустевшее фойе и благоговейно останавливается перед мраморным бюстом кудрявого ухаря в рубашке а-ля Байрон. Бюст корифея Малого театра Хрисанфа Блистанова – великого романтического трагика. Ему он, маленький Блистанов, приходится по отцу праправнуком. Именно поэтому к нему в театре и в его филиале особое отношение. Кровь! Порода! Традиции! Живая история! И отцу его многое позволено из-за громкой фамилии. Даже его тайные пороки. Даже серьга жемчужная а-ля Вермеер в ухе.
Театральный зал наполовину пуст. С верхнего балкона он вместе с билетершей созерцает первое действие «Леса». Ему, малолетке, скучно, взбадривается он, лишь когда на сцене появляется отец. А в паузах он размышляет о матери. Она не пришла в садик его забрать. Мать является лишь к окончанию спектакля. Ждет их у служебного входа. Мать, по обыкновению, сутки пахала в своей полиции. Она приезжает к театру без формы, «по гражданке»: сильно накрашенная, на высоких каблуках и в джинсах-скинни, всеми силами старающаяся выглядеть круто и сексапильно. Она тщится превзойти прелести «актерок» и прочих девиц – от фанаток-поклонниц, осаждающих отца, до пьяных проституток из ночных баров, где он частенько зависает надолго. По меткой исторической пословице прапрадеда-корифея: «Бегает от дома, точно черт от грома».
Две полоумных фанатки (одна даже с букетом) караулят отца у служебного входа и в тот памятный вечер. Кидаются к нему – вроде за автографом, одна сует букет и… буквально вешается ему на шею – бесстыдно и пылко.
– Ты чего к нему лезешь? – кричит ей мать, быстро подходя к ним.
– Да пошла ты! – Фанатка прижимается бедрами к отцу, пытаясь его поцеловать, вроде в щеку. Но целит в губы, оторва!
У отца заняты обе руки: правой он крепко держит сына, а в левой – букет роз с напиханными туда записками с телефонами фанаток (сотовые в те времена еще большая дорогая редкость). Мать вырывает у него букет роз и тычет им фанатке в лицо:
– В морду тебе! В харю цветочки! Отвали от него, потаскуха!
Мать ревнует отца безумно, страшно. Страстно! Громко! Она забывается и ведет себя неприлично. Недостойно офицера полиции, пусть и «в свободное от исполнения служебных обязанностей время».
«О ревность, ты яришься и кипишь! И словно хищный лев алкаешь крови!» – возвещал некогда со сцены корифей Хрисанф Блистанов.
– Сука! Да ты сама отвали! – визжит вторая фанатка.
– За оскорбление – статья! Еще слово – и в «обезьяннике» у меня насидишься! – Мать выхватывает из кармана косухи «корочку» и сует под нос фанатке. Швыряет на тротуар букет роз. Топчет его.