Занавес памяти - стр. 38

– Если нашим домашним понравятся творог, кефир и сыр, мы станем вашими постоянными клиентами, – пообещала Катя. – Ферма перешла к вам во владение после гибели Елисеева?

– Я ее выкупил у его компаньона. Он счел ее убыточной. Избавился. Здесь же надо вкалывать, навоз возить. Ему вся доля бизнеса Геннадия Ильича за пять пальцев на ладони досталась после похорон. У них, оказывается, имелся корпоративный договор. Я о нем и не подозревал. Геннадий Ильич вдобавок компаньону и задолжал много. Он ему доверял – они школьные товарищи с детства. И бизнес вместе крутили. Главный доход им приносила фабрика по производству торговых павильонов. Вы могли видеть ее с дороги, когда сюда поворачивали, в Лушево. И еще цех по изготовлению упаковки, но масштабы, конечно, не сравнить с фабрикой. Ферма всегда шла довеском. В голове до сих пор не укладывается поступок его сына-пятиклассника! Убийство! Он же его бил, резал и жег огнем. Причем мальчишка никогда не слыл психически нездоровым. Нормальный ребенок. Геннадий Ильич в нем души не чаял.

Катю в тот миг поразила словоохотливость их собеседника. В полиции от свидетелей порой слова не добьешься. Не желают рассказывать, общаться. Неужели писателю выдают сразу все на-гора? Облегчают задачу поиска информации. Или же имеется у хозяина фермы иная причина? Его деловая связь с потерпевшим очевидна. И он ее не скрывает.

– Насколько мы знаем, он в то лето забрал сына у супруги, они разводились, – осторожно заметила Катя.

– У Геннадия Ильича – второй брак. И снова не повезло мужику, – хмыкнул фермер. – Жена была намного моложе. Сынок – его поздний ребенок. Он с женой познакомился вроде у себя в офисе. Девочка после колледжа устроилась по протекции матери в их компанию. А мамаша ее с Геннадием долго раньше вместе работала, бизнес поднимала. Девчонка в девятнадцать забеременела, грянул страшный скандал. Мать ее рвала и метала. И Геннадий Ильич, несмотря на траур, вынужден был жениться на своей юной секретарше.

– Траур? – Катя сразу по прежней полицейской привычке уцепилась за вылетевшее «не воробьем» слово. – По кому траур носил Елисеев?

– По старшему сыну от первого брака, он его долго оплакивал. Я не знаю никаких подробностей. – Фермер замахал руками. – Все случилось еще до моей аренды фермы, месяца за два. Несчастный случай вроде, в Москве. Или еще что-то нехорошее. Сын его двадцатилетний погиб. А с первой женой они еще до его смерти горшок об горшок. Геннадий Ильич потерял единственного наследника. Он тогда начал троюродную сестру в свои дела вовлекать – дабы не уплыло нажитое из семьи. Траур держал долго по сыну, и вдруг здрасте вам: интрижка с дочкой своей подчиненной. Беременность… Женился он второй раз, может, и вынужденно, но ребенку радовался. Я же помню их вдвоем с мальчиком – видел неоднократно. Геннадий Ильич в свои пятьдесят с небольшим обрел вновь наследника. Он бы сынка у жены забрал после развода. Он начал ее от всего отсекать – от собственности, недвижимости, бизнеса. У них вроде даже брачный контракт имелся подписанный. По слухам.