Замуж за Зверя. Фиктивный брак - стр. 17
- Ты думаешь, я не слышала, что о тебе говорят? Не знаю, какую репутацию ты имеешь?? – сложив руки на груди, усмехаюсь я, глядя на Леднёва так, будто насквозь его вижу. – Может для тебя я и маленькая наивная дурочка, но я прекрасно слышала, что говорят о тебе отец и его партнеры!
- И какую же репутацию я имею? Ну-ка, ну-ка, - отложив приборы, Камиль принимает глубокомысленный вид, причем такой насмешливый, будто уже знает, что услышит о себе.
Вот только я общими фразами не обойдусь! Я ведь слышала пару раз краем уха разговор отца со своими друзьями. Тогда они обсуждали вроде бы какие-то совместные дела. Я и не думала подслушивать, шла себе мимо отцовского кабинета, но тут слух зацепила фамилия Леднёва и фраза про то, что он «продал всех». Толком я тогда ничего не поняла, ведь была не в курсе дел, но слова запомнила почти дословно.
- Плохую, Камиль. Что ты продаешь всех, стоит только предложить цену повыше и кусок послаще. Что просто так тебя бы не посадили и что надо было добить тебя, чтобы ты не устраивал проблем честным людям!
Взгляд Леднёва темнеет и становится тяжелым, но на этот раз не от желания. Ноздри мужчины раздуваются от едва сдерживаемой ярости, желваки ходят по скулам, и я слышу, как хрустят его костяшки пальцев, когда он стискивает их в кулак. Зверь вдруг резко встает, стул позади него с грохотом падает на пол. Это происходит так быстро и неожиданно, что я еле сдерживаюсь от вскрика. Доигралась! Боже, ну кто меня тянул за язык!
Леднёв огибает стол и направляется ко мне и вот теперь я пугаюсь по-настоящему. Камиль выглядит так, словно прямо сейчас в глотку мне вцепится или, по крайней мере, ударит. Я семеню назад, отступаю под его натиском. Но Зверь перехватывает меня за талию, останавливается, нависая грозной скалой, и глухим, севшим голосом, говорит:
- Твой обожаемый папочка любит загребать жар руками тех, кого привык называть пешками. Любит он людей использовать, договоренности не соблюдает, войны развязывает. Сам не участвует, только других подначивает. Мало ему бабла, что успел наворовать, еще хочется. Жадный он у тебя, крошка, до одури. Настолько, что даже тебя, дочь родную, продал. Вот это правда, а не то, что он тебе в башку обо мне вложил.
- Он никому меня не продавал! – тут же взвилась я, забывая о том, что только что от испуга голову в плечи втягивала. – Ты сам уволок меня чуть ли не из кровати утром! Или уже забыл, как твои бугаи ворвались в дом? Забыл, что они вытащили меня в одной пижаме и халате??
«Не усугубляй, не дави, лучше молчи!» - сигналит в голове красным светом непрерывно. Лучше бы мне эти слова прямо на лоб набить, чтобы не злить этого одержимого лишний раз. Кто его знает, на что он способен и что сделает! Леднёв пугает до одури, но в то же время я не могу оставаться рядом с ним хладнокровной. Знает же, как меня зацепить!