Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире - стр. 60
Если мне не изменяет память, она была младшей дочерью князя.
— Фенелла, принцесса Грасиара! — гордо возвестила слегка полноватая, но совершенно очаровательная смуглянка.
Пышная грудь, талия, мастерски утянутая корсетом, крутые бёдра — именно таких красоток в большинстве своём предпочитают мужчины. Ямочки на щеках, золотисто-каштановые волосы и тёплые карие глаза делали её образ ещё более притягательным и женственным.
— А меня зовут Кристин, — нежно проворковала последняя, хрупкая блондинка с пшеничного цвета волосами и серо-голубыми глазами. — Княжна Ледрарии.
Ну вот и познакомились.
— Дамия из Бризантии, — не стала я щеголять своим-чужим титулом.
— Мы отлично знаем, кто ты, — панибратски заявила Фенелла. — Светлая на отборе у темного… Это было неожиданно.
— И странно, — хмыкнула Алистрина. — Предки его темнейшества испокон веков правили этими землями и всегда брали в жёны только себе подобных. Чистая кровь, незапятнанный смешением род… И тут вдруг становится известно, что помимо наследниц тёмных на отбор прибудет светлая дэйя.
Чистая кровь, незапятнанный род… Можно подумать, его темнейшеству грозит брак со свиньёй.
— Для меня приглашение его темнейшества тоже стало полнейшей неожиданностью.
Особенно, если учесть, что ещё совсем недавно я жила – не тужила в своём родном, любимом, самом лучшем мире.
— Возможно, правитель Полуночного края увидел портрет Дамии и сразу влюбился, — разулыбалась Кристин, а остальные невесты поддержали её приглушённым, по-аристократически сдержанным смехом.
— Может, и так. Почему нет? — Я уверенно прошла в комнату и опустилась на диванчик рядом с молчуньей Блэй. — Савард Жестокосердный станет далеко не первой жертвой моего очарования и красоты.
Увы, мою шутку не оценили. Невесты честно пытались улыбнуться, но мысль о том, что какая-то светлая выскочка могла пленить воображение их добычи, им явно не понравилась.
Однако молча глотать насмешки и шуточки я не собиралась.
Фенелла приоткрыла рот, собираясь что-то возразить, но вместе с её ртом открылись и двери, впуская в комнату… нет, не слугу и не рабыню. На пороге возник высокий худощавый мужчина в некоем подобии мундира. Чёрный, с серебряной оторочкой, только вместо эполетов — перья. Смоляные, как на плаще у моего Коршуна (ну то есть не моего, а… в общем, вы поняли), среди которых проглядывали пепельно-серые. Такими же были и его глаза, словно грязный туман, и кожа тоже отливала весьма нездоровым оттенком.
Неужели это и есть Савард Жестокосердный? Мужику на вид было не меньше пятидесяти. И ладно бы возраст, бог с ним (я же за местного тёмного властелина замуж не собираюсь), но вот взгляд, которым он прошёлся по всем нам, оценивающий, придирчивый, пренебрежительный, мне сразу не понравился.