Замуж за миллионера. Лишняя в его жизни - стр. 3

– Как вернуть? – вскрикиваю я.

– По договору. Неужели ты не видела, что вы подписывали, когда мой отец к вам приезжал первый раз?

Я с ужасом смотрю в насмешливые глаза Алекса.

Мы с тетей тогда были так напуганы, так благодарны… да, она что-то подписала, но скорее всего даже не смотрела в бумаги.

– Это подло, – тихо говорю я. – Я думала, что вы помогаете нам от чистого сердца.

– У Кельнеров нет сердца, – пожимает плечами Алекс. – Мы все делаем только ради выгоды. Но смотри на это с другой стороны: благодаря этим деньгам, твой дядя был жив все эти годы и скорее всего будет жить и дальше, шансы на успешную операцию у него хорошие. А ты будешь купаться в роскоши. Разве не об этом мечтают все девочки?

«Все девочки мечтают быть любимыми», – едва не вырывается у меня, но я сдерживаюсь.

Потому что в моей новой жизни будет все что угодно, кроме любви.

Я ни разу не летала на самолете, хотя всегда хотела. На лечение с дядей обычно отправлялась тетя, как сопровождающая, а я оставалась дома – у нас не было лишних денег на билеты. Но зато тетя с дядей привозили мне из полетов пакетики с сахаром с логотипами авиакомпании, упакованные в пластик печенье, кусочки фруктов и маленькие шоколадные батончики. И мне всегда казалось, что это все намного вкуснее того, что можно купить в магазине – потому что из самолета!

А еще мне очень нравилось, как полет показывали в фильмах: круглые иллюминаторы, из которых видны облака, ровные ряды удобных кресел, длинный узкий проход и улыбчивая стюардесса, которая на тележках развозит напитки.

Примерно такого я и жду, когда мы поднимаемся по трапу в маленький частный самолет с логотипом «Нью-трейд», но реальность превосходит все мои ожидания. Внутри нет никаких рядов, никакой нумерации, это скорее похоже на большую уютную гостиную, где все отделано деревом и кожей, а на полу лежит мягкий толстый ковер. В середине салона стоят два столика, вокруг них попарно расположены четыре больших мягких кресла, а чуть подальше у стены виднеется длинный диван.

Алекс останавливается, пропуская меня вперед. Похоже он делает это совершенно машинально, не задумываясь – его так воспитали, что женщины по правилам этикета проходят первыми, но я никуда не иду и застреваю в проходе, глупо оглядываясь.

– Что такое, Ника? – с легким раздражением спрашивает он.

– Я… я не знаю, куда мне сесть, – еле слышно бормочу я себе под нос.

– Я ничего не понял, – еще более раздраженно говорит Алекс. – Что случилось? Говори громче!

Я краснею. От смущения и неловкости не могу из себя выдавить ни слова. А то, что Алекс злится на меня, делает все еще хуже.