Замуж по залёту - стр. 3
Оболенский вновь ухмыляется, а затем кивает.
— Иди через второй выход со стороны актового зала. Я выйду через главный, чтобы нас не видели вместе. Обсудим всё в сквере…
Он сразу же разворачивается на пятках и уходит, словно не желает слушать вероятные возмущения, а мне становится больно от такого предложения. Захар стыдится меня. Не хочет, чтобы кому-то стало известно, что он спутался с обычной простушкой. Пересилив чувства, от которых хочется зарыдать, я иду к уговоренному месту встречи.
Высокие зелёные изгороди, ажурные разноцветные кроны берёз и высаженных в том году краснокнижных японских кленов позволяют нам скрыться от чужих глаз. Не удивительно, что Оболенский выбрал именно непосещаемый студентами сквер… Захар уже стоит там, сцепив руки в замок за спиной, и сверлит меня испытывающим взглядом.
— Ну и что стряслось? Зачем ты за мной следишь? — цедит он холодно.
То ли его интонация, то ли осенний ветер виноваты, но меня начинает бить ознобом, и я пытаюсь расслабиться. Дрожь усиливается, мысли кружат в голове, отчего сложно сосредоточиться.
— Я не слежу, — пытаюсь оправдаться. — Просто… Я… Я…
Мне тяжело сказать эти злосчастные слова, ведь это означает, что я признаю их для самой себя. Врач ещё не подтвердил результат, а тесты ведь могут врать? Даже если их пять штук… Бракованные, мало ли? Или я — косячница?
Зря всё Вите рассказала под давлением истерики, как бы родителям ненароком не сболтнул… Да и этого всего не было бы…
— Что «ты»? Не тяни резину! Сказала «недолго», а сама сопли развозишь, — вскипает Захар.
Я щурю глаза, проглатываю слюну и на одном дыхании выдыхаю:
— Я беременна!.. От тебя беременна… — добавляю едва слышно, и внутри что-то обрывается.
Стук сердца мгновенно усиливается, руки становятся влажными.
Между нами нависает молчание. Шелест листвы бьёт по ушам, и я уговариваю себя открыть глаза и посмотреть на Захара. Только вскинутая бровь и медленно расползающаяся улыбка говорят о его эмоциях, но мне не удается охарактеризовать их. Недоумение? Шок? Или, возможно… Нет. Он не может быть рад этой новости. Точно не от меня…
Карие глаза злобно сверкают, сощурившись, а из горла Захара рвётся гнусавый рокочущий звук, походящий на смех. Это вгоняет меня в ступор. Я ожидала чего угодно, но не смех…
— Ты мне-то нафига это говоришь? Я в крёстные идти не собираюсь! — выплевывает Оболенский с презрением. — Поспеши поделиться радостной новостью с настоящим папашей. С кем спала ещё? Хотя мне нет дела с кем, как и когда. Короче, думай головой, а меня не трогай. Хочешь, аборт сделай.