Заморский рубеж - стр. 35

Михась полз по мягкому влажному мху. Его одежда давно промокла насквозь, хриплое, клокочущее дыхание вырывалось из груди, глаза время от времени застилала мутная пелена, в ушах звенело. Сквозь этот звон едва прорывались звуки дремучего векового леса: шум ветра в кронах высоченных сосен, скрип их раскачивающихся стволов, тревожный свист вспугнутых пичуг. Больше всего ему хотелось распластаться на этой податливой лесной подстилке, закрыть глаза, замереть, но он, сжав зубы, продолжал свое медленное движение. Линь, привязанный к плечевым и поясному ремням, называемым по-иноземному портупеей, на котором Михась тащил неподъемный груз, врезался в мышцы спины и ног как стальной раскаленный прут.

«Подохну я так», – с полным безразличием, будто речь шла о ком-то совершенно постороннем, подумал Михась.

«Ну что ж, мертвые сраму не имут», – услужливо подсказало угасающее сознание.

«Но живые не сдаются!» – неожиданно придумал он продолжение старинной поговорки русских витязей.

Михась перевернулся на спину, раскинул руки, постарался успокоить дыхание, расслабиться. Сквозь ветви сосен едва проглядывало хмурое северное небо, затянутое свинцовыми облаками. Михась с трудом приподнял голову, взглянул туда, где на наспех сделанной волокуше, привязанной линем к его портупее, лежали Разик и Желток. Желток встретил его взгляд, попытался улыбнуться. Улыбка у него получилась жалкой и виноватой. Разик вообще безучастно смотрел в пространство. Казалось, происходящее вокруг его не интересовало.

Конец ознакомительного фрагмента.