Заморок - стр. 29

Я не сильно рассматривала, что мне увиделось, а мне понравилось “Испытание верности”. На картину я не ходила, а на объявлении нарисовали красивую любовь. Про это рассказывало и название, и все-все. Двое людей, мужчина и женщина, идут по дорожке рука до руки. Конечно, мужчина и женщина идут не под ручку, а как настоящие верные товарищи. Мужчина накинул пиджак на свои плечи, рубашка у мужчины на цвет белая-белая. А у женщины платье на цвет зеленое и рукав-фонарик. Женщина держит двумя своими руками газовую косынку вкруг шеи, чтоб газ не полетел. Обо́е смеются, зубы у обоих тоже на цвет белые, а вкруг – небо и радость.

Я решила, что на такое надо равняться, и спросила, может, Яков видел картину про верность.

Яков рассказал, что картину не видел, что картину показывали, когда Яков еще не работал у офицеров.

Я спросила, сколько Яков тут работает.

Яков сказал, что на работе работает один год.

Я думала, что, может, мы с Яковом еще поговорим, может, мы сейчас подружимся, что мы ж теперь товарища на работе.

А Яков молчал и начал перематывать на свою руку кусок веревки.

Я подумала, что если кто не хочет, так мне и не надо.

Я обсмотрелась. Я ж пришла взять посуду, а не я не знаю что.

Получилось, что в комнате три стакана один в одном поставились на полу. Стаканы были грязные, аж завелась там всякая гадость. Были три тарелки, одна в одной на полу тоже.

Конечно, я ничего Якова не упрекнула.

Я – раз! – и взя́ла голой рукой и стаканы, и тарелки, сложила в ведре и запела Якову в самое лицо песню:

– Я утро встречаю рассветом…

По правде, Яков не перестал с своей веревкой.

Я спела слова тихо-тихо. Никто ж другой не виноват, что есть такие люди, как Яков, – без воспитания. Я ж никому другому ни за что не помешаю на работе.

Дальше получилась комната “Библиотека. Посунько Надежда Сергеевна”.

Посунько Надежда Сергеевна в библиотеке находилась одна.

Надежда Сергеевна так и сказала на мое приветствие и представление:

– Очень приятно. Заходите. Я одна, как раз провожу инвентаризацию.

Потом Надежда Сергеевна повела руки по сто́ронам:

– Я книги считаю, чтоб все было на своем месте.

Надежда Сергеевна себе решила, что я не знаю такое слово. Надежда Сергеевна увидела перед собой работницу с ведром – и подумала такое.

А я много слов знаю. И слово “инвентаризация” мне хорошо-хорошо знакомое. Я на лозовой была в профкоме, меня включили делать учет, мы там подписывались, что “инвентаризацию проводили такие-то и такие-то”.

Мне уже давно много думалось и про слова тоже. Слова ж маленькие против человека.

Допустим, человеку надо сказать слово. А слово уже – раз! – с головы скок-поскок на язык. И человек говорит уже вроде от себя. А это ж слово сказалось само по себе.