Замок янтарной розы. Книга 2 - стр. 36
Решаю добавить свою партию в спектакль:
- Ох, поосторожнее, пожалуйста! Вы разве не видите – этот Ужасный Принц взял меня в заложники! Уберите свои жуткие палки – я очень их боюсь!
Меня одаривают снисходительным взглядом, в котором явственно читается всё, что упомянутый Принц думает о моих актёрских способностях. Ну и ладно! Главное, что на стражников подействовало. Они теперь ещё меньше горят желанием влезать в господские дела, которые могут им потом выйти боком. Хорошо, что с соображением у них явно туго и они пока не додумались, что вообще-то похитителям положено прикрываться заложниками, а не наоборот.
- Между прочим, ты идёшь со мной, - цедит Генрих в мою сторону, возвращаясь к нашей недавней дискуссии.
- Нет, между прочим я с тобой не иду! – отвечаю твёрдо и очаровательно ему улыбаюсь. А что? В конце концов, из нас двоих я – девушка, а пока что счёт по улыбкам складывается в его пользу. Вот же несносный, привык раздаривать направо и налево.
- Упрямая ослица!..
- Самодур и деспот!.. – ласково шепчу ему в самое ухо, приподнявшись на цыпочках и положив ладони на плечо.
Пусть и не надеется, что я поддамся его обаянию и уступлю. Этак он на каждом шагу останавливаться будет и меня от всех закрывать. Как будто мало у него лишних дырок в организме. Нет уж, дудки!
Тем временем кто-то из солдат сбоку, на самом левом «фланге» осторожно подаётся вперёд, но Генрих тут же неуловимым движением перебрасывает нож в левую руку и острие его предвкушающим оскалом вытягивается в сторону храбреца. Храбрец немедленно возвращается в строй и больше не горит желанием геройствовать. А мы продолжаем разговор запальчивым шёпотом.
- Руку дай и уходим!
- И не подумаю. Приезжай ко мне в Университет, когда всё успокоится. У нас там вольные земли с особыми привилегиями, никто с оружием не полезет, я тебя встречу, и мы…
- Р-р-р-р… ну что за невыносимое создание!
Он припечатывает меня таким тяжёлым взглядом, что мне стоит больших трудов удержать в ответном непоколебимую решимость. Мы играем в гляделки с полминуты, а потом Его деспотичное высочество произносит властно, и я понимаю – если он когда-нибудь станет королём, подданные будут ходить по струнке с песнями и везде будет идеальный порядок, и даже улицы станут мыть с шампунем:
- Так. Хорошо. Я тебе уступаю в последний раз. В обмен на то, что сделаешь сейчас всё, как я говорю, Эмбер.
Поневоле проникаюсь серьезностью его тона. А когда он меня вот так называет по имени, понимаю, что всё серьёзней некуда. И покуда стража продолжает мяться у порога, всем свои видом показывая, что «люди мы маленькие, вашеблагар-родие, все претензии, если что, предъявлять начальству», Генрих едва различимой скороговоркой надиктовывает мне указания, от которых по спине начинают бегать леденящие мурашки.