Замок принцессы Ольденбургской - стр. 16
Мы немного прошли по тропинке, и Ольга остановилась возле одной из могил.
Когда я увидел, чья это была могила, я впал в настоящий ступор.
«Беленов Пётр Иванович. 14.02.1942 – 16.04.1998», – значилось на закреплённой в центре массивного деревянного креста табличке. Под табличкой была фотография, с которой на меня смотрело лицо… встреченного мною минувшей ночью незнакомца.
– Этот человек просил вас заехать к нам? – спросила Ольга.
– Этот, – изумлённо ответил я.
И как это всё следует понимать?
Я достал из кармана смартфон и включил сделанную сегодня ночью видеозапись. Незнакомца на видеозаписи не было. Не было и его голоса. На экране значилась только одна пустая обшарпанная стена.
Я почувствовал, что мои мысли сбиваются, мнутся и заплетаются в тугой узелок.
– Давайте присядем, – предложила Ольга. Тон её заметно помягчел. Когда мы сюда ехали, она вела себя хоть и вежливо, но всё же как-то враждебно.
И мы опустились на стоявшую у могилы скамейку.
– Вы такой уже далеко не первый, – вздохнула она. – Год от года происходит одна и та же история. На следующий день после годовщины его гибели, – когда утром, когда днём, когда вечером, – у нас появляется какой-то человек и передаёт нам от него привет. И всегда одно и то же: я, мол, работаю сторожем во дворце и видел Петра минувшей ночью… Вы видели его в подвале? Ведь так?
– Так, – глухим эхом подтвердил я. Я никак не мог опомниться от обрушившегося на меня открытия.
– Поначалу мы думали, что это нам таким образом мстят родственники его убийц, – продолжала Ольга. – И первые несколько лет мы этих курьеров, не церемонясь, выгоняли. Доходило даже до того, что собаку на них спускали. И вот однажды решили нормально, просто по-человечески, поговорить. Пришёл к нам такой толстенький добродушный старичок, – по виду не скажешь, что сволочь, – и завёл всю ту же пластинку: я, мол, ночью видел вашего Петра, он просил меня передать вам привет. Ну и моя мать в ответ ему так спокойно: «Вам, вообще, не стыдно? Вы понимаете, что вы сейчас делаете?». Тот в недоумении: мол, отчего мне должно быть стыдно? И недоумение такое, вроде бы, искреннее. И вот тогда у нас впервые мелькнула мысль – отвезти его, заранее ничего не объясняя, на кладбище. Привезли, показали ему могилу. И у него была такая же реакция, как сейчас и у вас.
– А его, что, убили? – спросил, кивнув на могилу, я.
– Да, убили. Во дворце, в подвале. Ночью. Он, как и вы, работал там сторожем. Пырнули несколько раз ножом.
– А кто его убил?
– Наркоманы. Двое их было. Молодые, обоим лет по двадцать. Залезли через окно. Надеялись чем-нибудь поживиться, чтобы наскрести на очередную дозу. Ну и на него, вот, наткнулись.