Замок одиночества - стр. 41

. Милая «классика жанра»: подарки, оливье, ёлка, шампанское! Да, ещё наряды! Конечно! Но на родине оливье и шампанского всё же нежно-семейным праздником было Рождество. Поэтому в Париже сегодня совсем даже нет толчеи, а так… как-то так… Как в песенке Олега Митяева:

Эта песенка крутилась в голове Софьина-младшего уже четвёртый день. Но сегодня она была наполнена образом той необычной встречи… С той необычной Еленой Прекрасной… Мелодией той флейты. На той неведомой пока парижской узенькой улочке. Встречи с женой он тоже ждал, конечно, ждал, но… зыбко и там, и там…

Но зыбко по-разному. С женой – тянут на дно прошлые грузы и обиды, а кверху – надежды на лучшее, с «Еленой» – нет опоры земного бытия, только грёзы. Половинчатость. Это его теория двух половинок, несоединимых. Во всём. И в женщинах тоже. Эти верх и низ.

… Это случилось давно – ему было четырнадцать. Они с семьёй поехали встречать Новый год в Горький – к тётке, сестре матери. Взрослые отправились отмечать праздник в загородный ресторан, где предполагалась увеселительная программа с фейерверками и катаниями на лошадях. А молодёжь – человек десять – осталась в большой городской квартире. Кузина пригласила своих друзей и подружек. Все старше Женьки. Им по семнадцать-восемнадцать лет, студенты. И вот уже за полночь, выпив в первый раз в жизни шампанского, юный Женька оказался вдвоём с одной из приглашённых девушек. В отдельной комнате. На диване. До часа ночи музыка гремела, а сейчас завораживали Хампердинк, Том Джонс и Нино Рота.

Девушка начала целовать мальчика. В губы. Его рука оказалась под её платьем. Её терпкое, пряное дыхание, тёплый гладкий шёлк колготок… Рука шарит. В нём всё напряжено, а у неё?! Что это? Почему пустота? Почему между ног, под лобком у неё ничего нет? У него же – даже больше, чем было… Там. Он, конечно, знал проблемку теоретически. Но трогал её своей рукой в первый раз в жизни! Этот невинный, в общем-то, сюжетец запал в душу Евгения на всю жизнь. Сложно запал, с долгим ощущением некой вины. Некой испачканности. Это, конечно, нельзя называть синдромом даже слабой паранойи, но в голове у мальчика образовались комплексы: раздвоение женщины на половинки «верх – низ», «чистое и не очень»; страстный фетишизм к женскому белью, особенно чулкам и колготкам, и, наконец, желание (до сих пор!) исправить тот случай, сделать для всех Новый год счастливейшим из праздников. А получается ведь порой