Заметки о сценарном мастерстве. Часть 2 - стр. 39

Мне кажется, должен быть некий свод правил, некий кодекс, десять заповедей коуча. Да, есть клятва коуча ICF, и там даже ответственность за нарушение клятвы предусмотрена – мол, если я нарушу эту клятву, пусть меня выгонят из ICF. Ну… как говорится, испугали ежа голой задницей. Мне кажется, можно пострашнее наказание придумать. Например, сожжение на костре из книг Аткинсон. Все, шучу-шучу, больше не буду. Аткинсон – мировая тетка, не надо переводить ее книги на сожжение нерадивых коучей.

А дальше – самое интересное. Если коуч будет думать только о безопасности клиента, он волей-неволей будет отговаривать его от рискованных решений. И тем самым будет ограничивать его рост. И неизвестно еще, что страшнее.

Так может, и не нужно защищать клиента от рисков? Жизнь вообще рискованная штука. А жизнь успешного человека она вообще создана из риска и нестабильности. И коучинг для него – как прививка, повышающая устойчивость в нестабильных ситуациях. Повышение степени нестабильности, в которой человеку комфортно.

Написано три года назад, к сожалению, сегодня вынужден добавить, что мое мнение об Аткинсон как о мировой тетке изменилось после того, как она нарушила свой собственный этический кодекс, в котором четко написано, что коучу запрещена дискриминация по национальному признаку и военному статусу. Коуч, нарушающий собственный этический кодекс, для меня больше не существует.

(перебивает)

Вы теперь в округе генерала Молчанова!

***

А вот к чему я никак не могу привыкнуть, так это к тому, что они уходят. Заканчивают мастерскую и уходят. И все, больше мы им не нужны. Умом понимаю, что так и должно быть, а сердце все равно ноет. Начиная с самого первого моего класса, который я выпустил 20 лет назад в вологодской гимназии.

ЧЕМ ПОЛЕЗЕН ДЛЯ ЗРИТЕЛЯ ПЛОХОЙ ТЕАТР?

Только давайте так – не пытайтесь угадать, о каком конкретно театре и каком конкретно спектакле я говорю, я говорю о недостатках театра вообще.

Бывает так – смотришь паршивый спектакль и сквозь дрянную режиссёру и дрянную игру актёров, сквозь густую и безвкусную отсебятину дрянной инсценировки слово за словом, реплика за репликой вспоминаешь живой, пылающий текст автора – продираешься к сути и проживаешь, проживаешь как в первый раз.

(Замечу в скобках – если пьеса новая, и тоже дрянная, задача усложняется, но становится еще интереснее. Зритель может (имеет полное и законное право) придумать, сочинить, разглядеть сквозь плохую пьесу свою собственную историю – с этими же героями, с этим же составом событий, но свою, интересную, правдивую и талантливую.)