Заложники Кремля - стр. 38

). Когда-то Царицын славился своими богатствоми, но революция очень быстро разорила его и привела к жесточайшему голоду. Сталина послали туда навести порядок. Железной рукой.

В особом поезде вместе с ним ехала «группа товарищей». Среди них – Сергей Аллилуев с дочерью Надей, на тот ммомент машинисткой Совнаркома. Как говорит молва, Коба заманил прелестную девушку в свое купе и соблазнил. Надя громко рыдала, и на помощь ей с пистолетом примчался отец. Испуганный Коба якобы пообещал немедленно жениться и сохранить деликатную тайну.

Странность их брака породила еще одну легенду, уже совсем чудовищную. Лариса Васильева в своей книге «Кремлевские жены» рассказывает:

«Однажды, это было примерно за неделю до седьмого ноября (рокового, 1932 года. – Авт.), Аллилуева сказала своей подруге, что скоро с ней случится что-то страшное. Она проклята от рождения, потому что она – дочь Сталина и его жена одновременно, этого не должно быть в человечестве, это кровосмешение, Сталин якобы сказал ей это в момент ссоры. Бросил в лицо: ты родилась то ли от меня, то ли от Курнатовского5. А когда она остолбенела, пытался поправить положение: пошутил, мол.

Она прижала к стенке свою мать, которая в молодости хорошо погуляла, и та призналась, что действительно была близка со Сталиным и со своим мужем в одно время, вроде бы то ли в декабре 1900-го, то ли в январе 1901-го, и, если честно, не знает, от кого из них родилась Надя, хотя, конечно, она на законного отца похожа, значит, от него.

Аллилуевой все же стало казаться, что она – дочь Сталина, а значит сестра своих дочери и сына… Девушку эту, подругу, после самоубийства Аллилуевой никто нигде больше не видел».

Сплетни – род мести, Сталин ее тысячу раз заслужил. Но если попытаться истинно понять что-то в его личности, стоит прислушаться к тому, что говорит об отношениях матери и отца Светлана Аллилуева. Ей не дана слепота дочерней любви. Об отце Светлана написала так беспощадно, что тот, верно, содрогнулся в могиле:

«Многим кажется более правдоподобным представить его себе физически грубым монстром, а он был монстром духовным, нравственным, что гораздо страшнее».

Правда, лет через двадцать дочь сама ужаснется тому, что наговорила о человеке, чья кровь течет в ее жилах.

– Мой отец расстрелял бы меня за это, – сказала Светлана в интервью немецкому журналу «Шпигель» в 1958 году.

Посмотрим же, что пишет дочь, любившая родителей «зрячей», не прощающей изъянов любовью:

«Мать страстно, верно любила отца. Она шла с ним рядом, как маленькая лодка, накрепко привязанная к огромному океанскому пароходу, бороздящему бешеный океан.