Заложник любви - стр. 9
– Грех так говорить, Андрюшенька, голубчик мой, – прошептала она тихо.
– Грех не грех, Груня, а правду от самого себя не скрыть. К тому же у меня есть сын, ты и моя работа.
«Вот с упоминания о работе и начинал бы», – подумала про себя Лутковская. И она была права, так как Андрей Борисович не то что дневал и ночевал на своей работе, он ею жил. И трудно было сказать, были ли в его жизни часы или хотя бы минуты, во время которых он не думал о своей работе.
Так Леонтий остался не только без материнского пригляда, но и без отцовских наставлений.
Аграфена Тихоновна, конечно, старалась заменить ему обоих родителей. Но строгой с мальчиком быть не сумела, вот и разбаловала его своей лаской да опекой. «Хорошо еще, что он не вырос злым, не стал игроманом или, не дай бог, наркоманом», – думала про себя Лутковская.
И только тут, отмахнувшись от своих мыслей, Аграфена Тихоновна присмотрелась к Лии и заметила не только ее покрасневшие глаза, но и хлюпающий нос. А лицо ее вообще горело ярким нездоровым румянцем.
– Лия, что с тобой? – спросила встревоженная не на шутку Лутковская. «Мало, что Леонтий загулял, так еще никак и Лия заболела».
Молодая женщина ответила, подтверждая ее слова:
– Заболела я, кажется, Аграфена Тихоновна.
– Да где же это ты простыть умудрилась-то? – всплеснула руками Лутковская.
– Как Леонтий не пришел, я нервничать стала. Тем более и телефон его молчит. Вот я и стала выбегать за ворота. Глупо, конечно, я понимаю.
– Еще как глупо, – согласилась с ней Аграфена Тихоновна, – выбегала небось не одевшись?
– Шарф накидывала.
– Шарф она накидывала, – проворчала Лутковская, – не лето на дворе!
– Теперь-то я уж понимаю, – прошептала Лия и отключилась.
Испуганная домработница вызвала «Скорую». Температура у молодой женщины к их приезду поднялась до сорока.
Но тем не менее от госпитализации Лия отказалась. Медики не стали настаивать, подробно разъяснив Аграфене Тихоновне, как ухаживать за больной, уехали. Наказав, если что, вызвать «Скорую» повторно.
Но, к счастью, «если что» не случилось. Лутковская, ухаживая за Лией, выполняла все их предписания, и молодой женщине стало лучше. Правда, она продолжала надрывно кашлять, и насморк требовал не носовых платков, а чуть ли не целых простыней, но температура уже не была такой пугающей.
Улучив момент, Лутковская спросила:
– Где Кирюша-то?
– Он у Фаи, – ответила Лия.
– Ну слава тебе господи, – отозвалась Аграфена Тихоновна. Она не хуже Лии знала о надежности Фаины Ермолаевой, поэтому одобрила решение Свиридовой не забирать ребенка домой. – Пусть поживет у Фаины, а то ты страсть как кашляешь и сопливишься.