Заложник долга и чести - стр. 30
Я тоже был рад этой неунывающей и всегда жизнерадостной всезнайке.
Отсмеявшись, она стала серьезной.
– Ирри, не сердись на Су. Она не злая, просто недоверчивая… О-о! У тебя есть амулет записи от Алеша для нас. Как он? Давай быстрее показывай. Я так соскучилась! – Девочка сложила руки в мольбе и посмотрела на меня большими синими глазами.
– Добрый день, льерина, – поздоровался я с Кромой. Су при этом неопределенно хмыкнула и отвернулась. Я достал артефакт и передал дриаде. – Идите посмотрите, а я пока с Су поговорю.
Худышка взвилась с кресла и явно хотела сказать что-то резкое и грубое, но я ее осадил, причем не прибегая к ментальному воздействию. Во мне вдруг проявилась внутренняя сила, спящая до этого.
– Сядь! – негромко приказал я.
Снежная эльфарка опустилась на свое место и со страхом уставилась на меня. Она стала похожа на мышку, с ужасом смотрящую на змею. Застыли Аврелия и Крома, они как будто наткнулись на стену, не в силах сделать шаг. Я чувствовал, что имею власть над их судьбами, и они это тоже ощутили. Не поняли, а именно ощутили и замерли.
– Идите, – повторил я, и они повиновались. – А ты, льерина, сиди. – Я отвернулся от девочек и взглянул на бывшую рабыню. Ее немного откормили, приодели, но угловатость и неумение носить платье все равно проявлялись. Она то оголит коленки, поддернув платье, чтобы было удобно, то сядет по-турецки. Леди так не сидят, так сидят люди, привыкшие сидеть на земле у костра.
– Ты теперь одна из нас, – произнес я, – и поэтому должна соответствовать своему положению. А положение у тебя очень высокое: ты – будущая жена моего ученика и ближайшего соратника. У нас война. Незримая, но кровавая и с потерями. Мне слабое звено не нужно. Еще не хватало, чтобы кто-то пострадал от твоего характера. Поэтому я буду тебя улучшать.
Я уставился на нее и ввел девушку в транс. Я чувствовал ее сопротивление и отдавал должное ее воле, но скоро сломил ее, и эльфарка осталась сидеть с остекленевшими глазами. Дальше я применил методику передачи информации смиртов: взял ее голову в руки и стал проникать в сознание, продавливая сопротивление слой за слоем.
Су испугалась так, как никогда в жизни не пугалась. Этот стройный широкоплечий парень, которого все зовут «ваша милость» и «учитель», напугал ее до мокрых панталон, которые ее заставила носить Крома. Многие вещи для нее были непривычны и непонятны. Длинные платья с оборочками и проклятые панталоны, мешающие ходить на двор. Нужно следить, чтобы не испачкать и не замочить. Теплые ванны каждый вечер перед сном. Для чистоты тела. «А что там чистить?!» – мысленно возмущалась она. Она же не в пыли сидела, а дома. Запах. Подумаешь, запах, это всего лишь пот, она и не такое нюхала. Заставили брить подмышки. Зачем? Видите ли, льерины должны быть без волос на теле. Глупость какая! Они же растут, значит, так надо. Ей захотелось почесаться. Панталоны врезались из-за неудобного сиденья, но девушка боялась пошевелиться. Она не отрывала взгляда от голубых глаз под сросшимися бровями и понимала, что ее тянет куда-то в бездну. Она попыталась сопротивляться, но оковы чужой воли сжимали ее, давили и тянули вглубь, в пугающую неизвестность. Глаза учителя превратились в омут, в них закружился водоворот, подхватил ее, завертел и выбросил на берег пруда. На берегу сидела девушка и большая ящерица, похожая на те, что водились на острове, откуда ее забрал Фома. К ее удивлению, ящерица ловила рыбу на удочку и, поймав ее, радовалась как ребенок.