Заложница проклятого Повелителя - стр. 11
И почему, если я — Дочь Дома Гроз, меня везли в замок как пленницу? И не воины, а наемники? Почему наемники мне ничего не сказали, не успокоили? Я ведь от страха за свою жизнь чуть умерла, пока ехала сюда! А оказывается, к папочке!
Хотя… Если бы приехали за мной военные, я бы точно подумала, что меня схватили, чтобы убить, как проклятую со знаком Сейны. И, может, Правитель Дома Гроз хотел мне сам все рассказать? Ведь логично же, что ни военным, ни тем более наемникам, я бы не поверила. Так что, возможно, так и надо было и зря я злюсь? По дороге же меня никто не насиловал, не бил, кормили даже.
Побродив по выделенным мне комнатам, потрогала изящные бронзовые статуэтки девушек, лошадей и диковинных животных, посидела в разных креслах. Покои были обставлены с роскошью и изяществом. Стены комнат украшены гобеленами, изображающими сцены из мифов и легенд. Пол устилал толстый ковер с замысловатым узором. Массивная мебель из ценных пород дерева украшена искусной резьбой и инкрустациями драгоценными камнями. Над камином, облицованным белым мрамором, висело большое зеркало в золотистой узорной оправе. В каждой комнате люстры, заполненные светляками, которые маг мог зажигать сам или специальным заклинанием они разжигались и не владеющими магией.
В спальне стояла большая кровать с бархатным темно-красным балдахином, застеленная роскошным шелковым покрывалом, а рядом с ней — небольшой столик для чтения. Шкаф возле стены и секретер с множеством ящичков, заглянув в которые, я ничего не нашла.
Я открыла окно, чтобы впустить в спальню легкий свежий воздух, насыщенный ароматами лета. Меня стало клонить в сон, и я сняла платье, оставшись лишь в одном белье. Прилегла на кровать и проспала до вечера.
Перед ужином меня разбудила Линда. Я села в кровати
сгорбившись, голова болела, и идти никуда не хотелось. Отец у меня никаких родственных чувств не вызвал, но надо как-то вливаться в новую жизнь.
Со вздохом встала и поплелась умываться. В зеркале отражалась бледная я, кожа казалось стала еще белее, глаза ввалились и потускнели. Я умылась холодной водой, чтобы щеки хоть немного разрумянились. Попыталась себе улыбнуться, но лишь получила жалкую тень улыбки.
Мне сказали, что надо к ужину надеть другое платье, наряднее.
«Куда уж больше?» — подумала недовольно я.
И пришлось нарядиться в лиловое платье из роскошной ткани, переливающейся на свету, украшенное изящной вышивкой и, вроде как драгоценными камнями. У платья были длинные рукава, отороченные тонким кружевом. Волосы я не дала себе убрать в прическу, оставила их свободно струящимися по спине. Их цвет мама называла лунным серебром.