Заложница - стр. 15
– Ну и что мне теперь с тобой делать? На цепь посадить? Двери тебя не сдерживают, охрана – тоже…
Я буркнула, отводя глаза:
– Лучше собачек своих посадите… Они же меня чуть не съели!
Он криво усмехнулся:
– Собаки делают то, что от них требуется. В отличие от тебя. В общем, так. Если ты еще раз попытаешься выкинуть что-нибудь подобное – переведу тебя в подвал. Без окон. Без возможности выйти куда-то. Так будет надежнее для меня – и безопасней для тебя самой.
Он взглянул на разорванную блузку, сквозь которую проступали очертания моей груди и замолчал, тяжело дыша. Его глаза еще больше потемнели, в них появились недобрые огоньки. Ноздри раздулись, губы напрягались.
Медленно, словно преодолевая внутреннее сопротивление, хозяин дома присел на край дивана, не отрывая от меня взгляда.
– Знаешь, как тебе повезло, что жива-цела осталась?.. – глухим голосом пророкотал он.
Я робко кивнула, осознавая, что он прав. Но Рэймонду уже было не до того. Он внимательно смотрел на мою грудь, едва прикрытую изодранными лохмотьями. Видимо, хотел убедиться, что ран от собачьих когтей и клыков и правда нет.
Его сильная, мощная рука прошлась по коже, которую ничто, кроме разодранной ткани, не прикрывало. Такая горячая, сильная… И в то же время осторожная. Пальцы едва касались кожи. Будь даже на ней синяки или царапины – не думаю, что он причинил бы мне боль. Если бы сам не захотел, конечно…
Не знаю, действительно ли он хотел просто убедиться, что я не пострадала. Но спустя всего несколько секунд я ощутила, как его пальцы прошлись по моей коже снова и снова. И прикасался уже явно не с целью просто проверить: в отсутствии ран он уже убедился.
Во мне проснулось негодование. Он решил воспользоваться моей беспомощностью? Показать, что может удовлетворить любое свое желание не смотря на то, разделяю ли его я? Я даже набрала в грудь воздуха, чтобы сказать что-нибудь язвительное, такое, что сразу отучит его лапать полуобнаженных девушек, находящихся в шоке от столкновения с его же собаками. Но потом… Потом я почувствовала, как от чувствительной кожи на груди распространились мурашки, побежали по плечам, по спине, стали накрывать волной. Жаркой, пьянящей, заставляющей голову кружиться.
Негодование никуда не делось, оно только усилилось. Но теперь к нему приплелись и другие эмоции. Страх, что Рэймонд совсем потеряет голову. Смущение от того, что я лежу перед ним практически голая и ничего не могу поделать. Не могу даже оттолкнуть его руки – на это просто нет сил. И возбуждение, безумное желание, рождающееся где-то внизу живота и постепенно наполняющее жаром каждую клетку моего тела.