Заложница - стр. 28

А Майна не унималась:

– Перестань заставлять меня чувствовать себя виноватой, Адам! Это моя работа.

– Знаю, я…

– Как будто бы у меня есть выбор.

Она покраснела от злости и принялась демонстративно медленно застегивать пуговицы на пальто Софии. Я заметил, как Майна глубоко и размеренно дышала, а когда выпрямилась, никто бы и не подумал, что что-то произошло.

– Я буду скучать по тебе, – тихо сказал я, гадая, переступил черту или нет, но глаза Майны увлажнились. Она отвернулась, вероятно, надеясь, что я ничего не заметил.

– Это такой же рейс, как и все остальные.

Двадцать часов, как ни крути.

Лихорадочное и возбужденное ожидание этого перелета продолжалось два года. Возможно, я замечал его более приземленно, чем Майна, но компания «Уорлд эйрлайнс» была у всех на виду и на слуху. Телевизионная реклама, демонстрировавшая мягко раскладывавшиеся кресла-кровати в бизнес-классе и вытянутые ноги пассажиров экономкласса. Интервью с пилотами, работавшими на испытательных рейсах, ностальгические сравнения с «Кенгуриным маршрутом», по которому летали в 1940-х годах с остановками в шести странах.

– В 1903 году, – пару дней назад сказал Юсуф Диндар, сидя на гостевом диване в передаче «Завтрак на Би-би-си», – братья Райт бросили вызов земному тяготению, совершив первый управляемый полет на аппарате тяжелее воздуха с двигателем. Более ста лет спустя мы обладаем возможностью держать в воздухе 150 тонн металла двадцать часов подряд. – Он откинулся на спинку дивана и вытянул вдоль нее руку. – Сила притяжения Земли велика, но мы доказали, что преодолели ее. Мы победили природу.

Теперь, когда я вспоминаю его самодовольный взгляд, у меня по спине мурашки бегают. Не сомневаюсь, что у него самые опытные экипажи и самые лучшие самолеты. Однако природа способна поглотить целый город, повалить небоскребы и смыть в океан береговые линии…

Я выключаю сценарий наихудшего развития событий, закольцовкой вертящийся у меня в голове. Майна права: вечно у меня конец света получается. Они три раза прогоняли испытательные рейсы. На них смотрит весь мир. На карту поставлена их репутация, не говоря уже о нескольких сотнях человеческих жизней.

Ничего не случится.

Мы где-то над Восточной Европой, под нами лишь кружащиеся облака. Я касаюсь пальцами стекла иллюминатора и всматриваюсь в очертания фигур, которые выискивала бы вместе с Софией, будь она здесь. Старуха, сгорбленная и ковыляющая в магазин, гляди, вон ее сумка. Пальма – вон там! Чуточку прищурься…

Вспоминаю, как сама высматривала облака-фигуры рядом с мамой, лежа на спине в саду, пока та пропалывала клумбу. Она держала сад в образцовом порядке, никогда не запоминая названий растений, но как-то чувствуя, что и куда посадить.