Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - стр. 1

Меня зовут Саша Емельянова. Мне семнадцать лет, через два месяца исполнится восемнадцать. В этом году я окончила школу и поступила в институт, на специальность «Информационная безопасность». Институт находится в соседнем городе, почти мегаполисе по нашим меркам. Но место в общаге дадут только в сентябре, так что пока живу в родном Нижне-Волчанске. Можете не морщить лоб и не чесать репу. Мне еще ни разу не встречался человек, способный сразу сообразить, на какой стороне карты его искать. Оно и понятно. Живет в нем тысяч тридцать человек, есть один работающий завод, один торговый центр «Волчок», который все зовут просто ТэЦэ – других-то нету, чего мудрить? – и одна центральная улица имени Ленина. А еще старый кинотеатр во дворце культуры, где крутят вышедшие в тираж фильмы, если в зале соберется больше десяти человек.

Живу я в убитой двухкомнатной хрущевке вместе с батей. Раньше с нами жил мой сводный брат Стас, сын от первого брака матери, но недавно он переехал – получил неплохую для Нижне-Волчанска должность, снял отдельную хату. Мать нас бросила, когда мне исполнилось три года. Когда-то я сильно на нее за это злилась, а теперь перестала: сама жду не дождусь, когда свалю подальше от вечно опухшей батиной хари. Батя всегда выпивал. А когда мать пропала, оставив в шкафу ворох цветастых платьев и сладко пахнущей дешевой косметики, как с цепи сорвался. С тех пор я его, можно сказать, трезвым-то и не видела.

Если б он только пил, и фиг бы с ним, как-нибудь протянули со Стасом. Но после ухода матери начал он распускать руки. Сперва брата поколачивал, потом и меня, как подросла. Это у него называлось: «Воспитательный елемент». Получил двойку? На по щам. Вернулся поздно? На еще. Посмотрел косо, а на днях водяра подорожала? Ну, вообще держись… Помнится, отделал он меня однажды, как бог черепаху, даже толстовка с капюшоном не помогла – запалила классная руководительница. Оставила после уроков, усадила перед собой и давай затирать – мол, так и так, надо твоего отца родительских прав лишить, а тебя определить в детский дом, откуда такую славную девочку быстро заберут в хорошую семью. А я ей и говорю: «Вы, Тамара Константинна, в своем уме? Кому я сдалась – подросток из неблагополучной семьи, у которого все на лице написано? Усыновляют младенцев, а меня промаринуют до восемнадцати лет и сдадут обратно. А в детдоме что, жизнь больно сладкая? Точно также будут бить. Только не батя, какая-никакая, а все же родня, а десять незнакомых рыл». В общем, отговорила. И двойки она мне с тех пор, кстати, в дневник ставить перестала, только в журнал. Нормальная баба оказалась, короче.

С батей потом тоже все нормально устроилось. Стас за лето вымахал, окреп и записался в секцию по смешанным единоборствам. Попробовал его папаня как-то по старой памяти приложить, да не тут-то было. Закрылась лавочка. Меня брат трогать запретил, так что жизнь более-менее наладилась. Единственное, его после школы в армию должны были забрать, справки-то покупать не на что. Но он меня в свою секцию записал. Сам после армии бросил – поступил на юридический факультет, не до того стало. А я втянулась, пять лет как хожу, недавно второе место на первенстве области заняла. Могла бы и первое, да в финале по очкам уступила, а не то был бы у меня в кармане второй разряд.

На сегодняшний день меня не только уважал присмиревший батя, но и вся подъездная быдлота, включая шизанутого нарика с пятого этажа. Жену он гонял по квартире так, что люстра качалась, и крики по всему району слыхать. А со мной на лестнице здоровался, погоду да политику обсуждал…

В моей школе все учителя, кроме Тамары Константинны, удивлялись, как это мы с братом смогли сдать ЕГЭ и поступить на бюджетное отделение? Без репетиторов, без родительской поддержки? А ответ был очень простым. Поступили, потому что иначе – конец. Мои одноклассники ничем не рисковали. Не пройдут по баллам на бюджет – есть платное отделение. Не получится в этом году – будет следующий. А я знала: если сейчас не вырвусь из этого дерьма, не пойду учиться, то глазом моргнуть не успею, как окажусь на месте продавщицы в соседнем ларьке. И однажды возьму в счет зарплаты литруху и засяду на кухне вместе с батей…