Залес. Противостояние - стр. 41
Повернуть кран… просто повернуть? Наяда залезла в большую ванну, в которой могла бы поместиться лёжа в полный рост, и присела, чтобы внимательно осмотреть изогнутый кран и два колёсика по бокам. Она решила начать с правого, зажмурившись, резко провернула колесо. Из крана полилась самая чистая вода, которую ей приходилось видеть. И очень холодная. Взвизгнув, девушка провернула колесико обратно и взялась за второй. На этот раз хлынул кипяток, опалив ей ступни. Скуля как побитая дворняжка, Наяда выскочила из адской конструкции. После третьей попытки она поняла, что оба колесика нужно вертеть одновременно, чтобы сохранялся баланс холодной и горячей воды.
Никогда в жизни ей ещё не было так хорошо.
Идеально тёплая вода медленно наполняла ванну, покрывая тело. Девушка тихо постанывала от удовольствия. Так вот каково это – быть госпожой. Если бы ей предложили, она не раздумывая продала бы душу, причём пару раз минимум, чтобы повторить эти прекрасные ощущения.
Отмываться пришлось долго, больше времени ушло на то, чтобы понять, что есть мочалка, которая «не как щётка», ещё больше на то, чтобы выскрести грязь из-под ногтей на руках и ногах. Когда дело дошло до головы и пышной копны волос, Наяда хотела привстать, чтобы взять мыло, и поскользнулась, чуть не пробив лбом дно ванной. Потом она ещё долго осматривала дно, надеясь, что не повредила его, мало ли, как на такое происшествие отреагируют леди и милорд. Нехорошо в один день приобрести работу, а на другой уже потерять.
Покончив с ужасной процедурой отмывания от грязи, точнее, обдирания кожи вместе с грязью, Наяда приоткрыла дверь и выглянула наружу.
– Леди Эванлин, госпожа… я, кажется, закончила.
– Тебе кажется? – леди тихо засмеялась. Даже её смех был наполнен смирением, абсолютно безрадостный и сухой. – Выходи, я подготовила тебе свежую одежду.
Ну что ж, Наяда не была особо стеснительной. Она вынырнула из пропаренной неги ванной в комнату, прикрыв грудь мокрыми волосами, с которых ещё стекали струйки воды.
Эванлин приподняла одно из приготовленных платьев и сравнила быстрым оценивающим взглядом. Потом отложила его и взяла другое. Наяда заметила, как она тайком рассматривает её. Леди не был знаком тяжелый труд, поэтому её фигура не отличалась силой и выносливостью, а Наяда не знала о насилии, поэтому её тело было чистым, без кровоподтёков и ран. Обе знали разные стороны этого мира и приглядывались друг к другу.
– Знаешь, мне иногда… – начала Эванлин и запнулась.
– Мне тоже, – понимающе кивнула служанка.
Она знала этот взгляд. Одиночество, тоска – всё это испытываешь, когда рядом нет близких, нет друзей, некому выговориться о муженьке-садисте, например.