Залес. Противостояние - стр. 20
Через несколько часов работы Наяда готова была заскулить в голос от боли в руках. Когда Лоуит подошёл к ней с кувшином чистой прохладной воды, ей хотелось заколоть его вилами. Платя ей один медяк за рабочую смену, фермер считал, что оказывает девушке большую услугу, а поднеся один раз водицы, надеялся заарканить её для одного из своих отпрысков.
– Вы очень добры, спасибо, – дрожащими руками Наяда приняла кувшин и принялась жадно пить, не обращая внимая, что пачкает хорошую посуду своей дешёвой неблагородной кровью.
– Знаешь, Томми не отказался бы от помощницы.
Мне бы кто помог.
Наяда попыталась выдавить улыбку, возвращаясь к работе. Возможно, большинство её проблем сошлись на нет, если бы она подыграла Лоуиту и побежала к его сынку. Ей бы не пришлось выживать, горбатиться в полях и, может быть, ходить в школу и каждый день видеть богатых и самовлюблённых детей Знатных Домов. Но плодиться как свинья и сдохнуть от бесчисленных родов не входило в её жизненные планы.
Спускаясь с крыльца двухэтажного дома, Томми радостно помахал девушке рукой, привлекая её внимание. Наяда отметила, что в его широкой улыбке не хватает двух зубов, а ведь парню всего двадцать с небольшим. Печальное зрелище.
Девушка гордилась тем, что к девятнадцати годам не потеряла ни одного зуба ни в болезни, ни в драке, напротив, её улыбка была достаточно привлекательной, насколько она могла сама судить. Зубы ровные, почти идеально белые, несмотря на пагубный образ жизни. На лице нет шрамов и рытвин, как у большинства бедняков, в волосах пока ещё не проявилась седина. И это ещё один пункт, почему её быстро невзлюбили в Хорте. Она отличалась от всех его представителей, настолько сильно, как день и ночь отличаются друг от друга.
Наяде вдруг вспомнилось пару строк из песни, которую сочинил местный бард Фолвик:
День прекрасен сиянием,
Солнце жалит огнём,
Ночь придёт неспешно,
Сменяя пеплом огонь.
Девушка громко пропела причудливую песню барда, зная, что никто её не слышит. Лоуит давно ушёл домогаться до дочерей торговца, а все остальные были от неё достаточно далеко.
День дарит тепло,
Светом озаряя чела,
Ночь пригвоздит льдом,
Возглавляя мрак.
Ей нравилось петь, слышать, как собственный голос льётся, подобно спокойной реке, в которой она умывалась каждое утро. Когда удавалось не упасть в конце дня в спячку, Наяда выскальзывала из хижины и шла в таверну, чтобы послушать песни Фолвика. Их легко запомнить – бард не особо трудился над сложностью своих произведений.
– Тьма, что так бела, и свет, что черен…
– Неплохо.
Наяда выронила вилы и подпрыгнула на месте. Второй раз за день ей грозила остановка сердца. Она приготовилась развернуться и влепить Томми пощёчину. Нечего к ней так подкрадываться. Обернувшись, девушка сглотнула приготовленные ругательства и грузно упала на колени. Она не заметила, как остальные работники побросали свои дела и давно преклоняют натруженные ноги перед господином.