Зал ожидания - стр. 33
Остров, на который их донёс неуклюжий пузатый самолёт, сразу же у трапа обдал Малька таким спёртым, горячим дыханием, какое было только у соседского Пирата, пока того не сбила машина. Земля вокруг была пыльной, выгоревшей. Малёк подумал, что здесь даже камней не наберёшь, только пыль. Где-то вдалеке морщились угрюмые жёлто-красные горы.
«Малёк, здесь есть настоящая пустыня. Такая, где верблюды живут, представляешь? И море тоже есть, и горы есть», – мама всегда начинала восторженно, каждый отпуск. Малёк не любил отпуска – в замкнутом пространстве всем вместе им удавалось протянуть без катастроф от силы пару дней. Малёк не любил раздеваться на пляжах, потому что выглядел кольчатым белым червяком, из тех, что заводятся в крупах. Или ужом-альбиносом. Особенно в новых розовых плавках с желтыми наглыми смайлами на них. Малёк ненавидел крохотные номера, которые они снимали, двухярусные кровати с их скрипом от любого движения и сальными шутками братца на тему пятен на простынях, ненавидел волосатую грудь Стефана и мамину манеру загорать в одних трусах, когда она переворачивалась на живот, он ненавидел общие туалеты с их вонью, пляжные кафе с их склизкими осьминогами на вертелах, море с его волнами и забавами.
У них ничего не получалось. И Малёк не мог больше так продолжать.
План был блестящим, подготовка – кропотливой. Он собрал все три шоколадки, что ему купили перед пивной, в которой они приноровились проводить вечера, с каждого завтрака отложил по несколько кусочков сыра и колбасы, наворовал хлеба с запасом и – даже! – разжился полиэтиленовым пакетом и бутылкой для воды. Пакет слегка попахивал сухой рыбой, у бутылки была пробита пробка, но тоже самую малость. Малёк дал этим вещам вторую жизнь, и хотел от них того же. Второй, новой жизни для себя.
Он вышел из дома чуть позже шести. Церковь вдалеке, как обычно, разбудила его своим колокольным перебором. Только его, никого больше. Малёк сложил весь скарб в хорошо простиранный и пахнущий уже лавандой, не рыбой, мешок, почистил зубы вдвое дольше обычного, предполагая, что нескоро ему выдастся шанс сделать это снова, надел позорную бейсболку с Губкой Бобом, решив, что ни один позор на свете не сравнится с солнечным ударом, и вышел из дома.
Малёк заранее условился сам с собой выбирать горы всякий раз, как дорога соберётся раздваиваться. Горы, а не море. Для тех, кто привык советоваться исключительно с самим собой, выбор редко кажется чем-то весомым, веса ему придают сторонние. Сторонних рядом с Мальком толком особо и не было никогда. А потому нескончаемые внутренние диалоги текли раздольной, полноводной рекой. Малёк с собой дружил. Пожалуй, он дружил только с собой и с фантомом папы, не с фантомом даже, а с неким фактом, что где-то когда-то тот существовал, наличествовал.