Закрытый Мир: Рубиновое ожерелье - стр. 30
– Это все реально, – вторит Джонс. И мое сердце наконец-то начинает верить. Кажется, я настолько отчаялась, что поверю сейчас всему, что он скажет, лишь бы он никогда больше не уходил из моей жизни.
– Ты же умер, мы тебя похоронили. Я стояла возле твоего гроба в тот день. Как?
– Прости. – Его глаза закрываются в приступе боли, словно каждое мое слово приносит ему огромные страдания. – Я не мог по-другому. Меня перевоплотили. Я был вынужден умереть для вас всех, для моей прошлой жизни. Теперь у меня новая жизнь, вот такая.
– Это она, да? Эта девушка, что была с тобой, она знает о тебе?..
– Да, она такая же.
– Кто она? Она вампир? – Не знаю, чего я ожидала, задавая этот вопрос. Это было предсказуемо и понятно. Но все равно очень сильно меня удивило.
Джонс замялся, отвечая на этот вопрос:
– Да.
У меня защемило сердце. Во время того, как я месяц скучала по нему, он развлекался с девушкой-вампиром. Я чувствовала, что они были близки, но не могла понять природу этого чувства. Подтянув колени к груди, я уткнулась в них лицом, чтобы он не заметил румянца на щеках. Я ненавидела себя за ревность, но все-таки выпалила:
– Ты ее любишь?
Все внутри сжалось, все мои органы перестали функционировать, ожидая ответа на этот вопрос. Мы не виделись с ним около месяца, он бросил меня и начал новую жизнь, в которой для меня не было места. Значит, мы больше не были вместе и он имел право встречаться, с кем хотел. Я больше была не его уровня, всего лишь маленький, ничем не примечательный человек. А она – прекрасная, высокая, красивая. Они могли быть парой.
Чем больше я об этом думала, тем сильнее наливались слезами глаза. Внезапно до меня наконец-то дошли все чувства, которые я сейчас испытывала. Мне было жалко себя, я ревновала парня, который отказался от меня. Парня, которого я любила незаслуженно, которому было плевать на то, как я жила этот месяц. Самое ужасное, что я была готова простить его за все это, кроме одного: если он ответит положительно на этот вопрос.
– Нет, – коротко сказал Джонс. Он не пытается объяснить, не пытается успокоить меня. Глаза изучают меня с профессорской точностью, он видит меня насквозь, но не принимает попыток разъяснить.
– Тогда почему ты с ней? – все еще не смотрю на него, просто не могу.
– Потому, что она мой друг. Она спасла меня. Она помогла мне.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Эти несколько слов убрали огромный камень с моей души. Кажется, я готова взмахнуть крыльями и взлететь. Тем не менее обида все еще присутствует в моем голосе: